Онлайн книга «Пчелиный волк»
|
Ляжка поглядел на Кипчака и решил, что, пожалуй, не стоит произносить то, что он сказать собирался. – …Гномов, – закончил он. – Организует гномов, разную помощь им оказывает, вроде как бы даже лечит. Меня, сами понимаете, это обстоятельство весьма и весьма заинтересовало, и я решил разведать про это получше. Снарядил еще человечка, и он послушно в путь потек, это недалеко отсюда. И не было от него вестей… – Ты можешь рассказывать покороче?! – неожиданно злобно спросил Коровин. Вообще, Коровин после плена и клеточной отсидки как-то изменился. Жестче стал, что ли. А может, просто это голод так на людей воздействует. – Я и так коротко… – Ну! – Между пальцами Коровина все же мелькнула желтая молния. – Можно еще короче! – Короче, тот человек, к которому мы идем, – это Лариска. И что-то странное произошло с Коровиным. Я увидел, как сжался его правый кулак, увидел, как ноготь на среднем пальце сложился пополам, и из-под него показалась кровь. Глава 14. Электрификация
Три перехода. Три дня по тундре. Мы шли быстро, без приключений. Ничего, ничего не происходило. Коровин. Он стал иногда отставать и слушать. Торчал посреди тундры, слушал. Я тоже слушал, но ничего вот только не слышал. Ничего. Но почему-то, не знаю почему, я начал чувствовать, что путешествие мое подходит к концу. Скоро, очень скоро, так или не так, но все будет кончено. Это чувствует каждый, когда приходит время. Вы когда-нибудь видели глаза собаки, которую ведут убивать? Она чувствует. Что приходит время. Интересно, откуда я это знаю? Откуда я знаю про глаза собаки? Я ведь ничего не помню. Того, что было до «Гнездышка Бурылина». Стреляй сюда, в лоб. Сказала бабушка и дала мальчику ружье. А в другую руку дала веревку. А на веревке Рей. Иди к реке, там овраг. Мальчик добрался до оврага. Рея привязал к черемухе. Тот лег на землю и стал смотреть, а с веток свисала паутина черемуховой тли. Мальчик поднял ружье. Линии сходятся в точку, земные токи, идущие поперек меридианов, завязываются в узел, вода наполняется мертвой песней, одуревшие киты втыкаются в атлантические пляжи. Скоро все кончится. Скоро. Интересно, откуда я знаю про Рея? Время тут на самом деле течет не так… Может, у меня была бабушка? И собака? Может, у меня была собака! Скоро уже. Узнаю. Узнаю, я очень постраюсь. Пуэбло показалось на четвертый день. Вынырнуло из кустарника, из карликовых березок. Несколько десятков невысоких домиков, построенных из чего попало. Лачуги, в общем-то. Даже вала не было. Плетень. Единственным защитным сооружением был плетень. – Худо живут, – сразу оценил Кипчак. – Почему? – спросил я. Кипчак втянул воздух. – Свиньями не пахнет, курицами не пахнет, гусями не пахнет, – объяснил Кипчак. – Худо живут. Коровин поглядел на Ляжку. – На все рук не хватало, – сказал Ляжка. – Но я работал… И не надо на меня так смотреть, я между прочим для гномов даже азбуку выпустил. Кипчак, скажи. – Хорошая азбука, – сказал Кипчак. – Благодетель… – проскрипел Коровин. – И не грабил их никогда, между прочим! – с вызовом сказал Ляжка. – Все только на обмен! Не то что… Коровин не ответил, отвернулся. Волновался он что-то, видно было – по морде мотаются красные пятна. Наша компания приблизились к поселению, и навстречу вышел старый гном серого цвета. – Серый, – тихо сказал Кипчак. – Серые мутные. В руках у серого был белый флаг. – Он что, сдается? – спросил Коровин. – Города падают к нашим ногам без боя, – сказал я. – Население выносит бравым воинам ключи в виде тульских пряников. – Белый – знак болезни, – прошептал Ляжка. Я пригляделся. Белый флаг был рубашкой. Детской, вернее, небольшой по размеру рубашкой, которую привязали за рукава к палке. – Стойте, челы, – сказал старый гном. – У нас смехотун. Я решил быть вежливым и сказал. – Респект вам, дедушка, – сказал я. – Нам надо поговорить с одной корягой, то есть с девушкой юных лет. У вас есть такая? Гном меня, кажется, не понял. – Нам нужна Лара, – нагло влез Ляжка. – Я знаю, она у вас. Нам надо с ней поговорить. – У нас смехотун, – повторил гном. – Смотрите сами… Ляжка посмотрел на нас с сомнением. – Мы идем, – решил я за всех. – Давно не смеялся. – А я еще давней, – серьезно добавил Коровин. – Так давно, что я даже не помню. Гном с белым флагом развернулся к своей помойке. – Десять лет назад на острове Ява нашли окаменелости человека по размерам в два раза меньше современного человека. – И что? – спросил я. – Это были хоббиты, – ответил Коровин и пошагал за гномом. И Ляжка пошагал. Кипчак подождал меня. – Серые – мутные, – напомнил я и увидел, как из рукава курточки вылезла праща. Какой-либо планировки в пуэбло не было. Строения располагались кое-как-придется, серый гном вилял между ними, отыскивая главную дорогу. Гномов видно не было, их присутствие угадывалось по смешкам, раздающимся из хижин. Эти смешки несколько раздражали, мне все время хотелось оглянуться и проследить, не надо мной ли смеются. И мне было совсем не весело. Возле одной из хибар гном остановился и молча кивнул. Мы откинули какую-то тряпку. Внутри было светло. Крыша дырявая потому что. И сквозь нее свет. Несколько коек из жердей, в койках гномы. Серьезные такие, смотрят в небо сквозь потолок. На стульчике перед ними девчонка. Сидит, рассказывает. Нас вроде бы не заметила, ну, или не захотела. – … и тогда понял он, что есть среди них чудовище, которое спряталось в человеке, и никак это чудовище не обнаружить. И решил он испытать его с помощью одного способа. Каждый должен был дать какое-то количество крови в особую банку… – Страшные истории, – пояснил Кипчак. – Чтобы не смеялись. – Прямо Святая Филомена [32] , – пробормотал Ляжка. – Сейчас прослезюсь… прослежусь. – Здравствуй, Лара, – сказал Коровин. – Рад тебя видеть… Он хотел сказать что-то еще, но то ли не осмелился, то ли еще что-то. Так или иначе, Коровин промолчал. |