Онлайн книга «Пчелиный волк»
|
Парень вернулся в свое кресло. В этот раз в руке у него была минералка. В кадре показался Ван Холл. Ван Холл был в майке, шортах и с сигарой в зубах. – Доктор, начинайте, – сказал Ван Холл. – У нас мало времени. Снова появилась рука с часами, снова обычный парень приложился затылком к стене. – Расскажи мне о Персивале, – попросил Ван Холл. – Что ты знаешь о нем? Мы переглянулись. – Рыцарь Персиваль, – сказала Сирень. – Немцы бы сказали Парцифаль… Это один из рыцарей Круглого Стола. Соратник короля Артура, Ланцелота Озерного… – И тот, кто отыскал Грааль, – сказал я. – Кажется… – Что? – не понял Дрюпин. – Грааль – чаша, служившая Христу и апостолам во время Тайной вечери, – объяснила Сирень. – Она делает своего обладателя бессмертным. – И исполняет желания, – сказал я. – Некоторые считают, что Грааль исполняет желания. – Я не пойму что-то, у нас что тут, клуб любителей рыцарства открыт? – нервно спросил Дрюпин. – Ван Холл ищет золотую рыбку, – усмехнулся я. – Какая романтика… – Он опять говорит! – громко сказала Сирень. – Этот парень! Я снова стал переводить: – …несколько человек, кроме… Игнацио, Эфиальт, Поленов… Перед парнем расположился Ван Холл, переводить стало нельзя. – Я ничего не понимаю, – сказал Дрюпин. – Игнацио, Эфиальт, Поленов… Кто это? Сирень принялась теребить мочку уха. – Поленов – это, наверное, художник, – сказала она. – Передвижник. Он «Московский дворик» нарисовал. Эфиальт – это что-то из Древней Греции, кажется… Игнацио… Игнацио… я не знаю, кто такой. – Игнацио – это, наверное, Лойола, – я подмигнул Сирени. – Создатель ордена иезуитов. Сирень согласно кивнула. Все интереснее и интереснее становится. Безумие нарастает. В какой, однако, бредятине я проснулся. Ван Холл шагнул в сторону, я снова стал читать по губам. Только вот это тяжело довольно было – у парня то ли зубы были выбиты, то ли дефект речи какой был, но говорил он как-то не так, я понимал одно слово из пяти, а то и меньше. – …это точно, он погиб… может, год, может, чуть больше… неравный бой… красные волки… передал флаг… пердолет не выдержал… великий Пендрагон держит власть в своих крепких руках… Ван Холл в майке снова загородил обзор. – Пендрагон? – пожала плечами Сирень. – Они, вообще, о чем говорят? Я не пойму… Пендрагон – это предводитель драконов, кажется… Ван Холл присел рядом с парнем. – Ты в этом уверен? – спросил он. Парень кивнул. – Он погиб, значит? – продолжал Ван Холл. Парень снова кивнул. – А ты сам, говоришь, не видел? Сам, своими глазами? Парень кивнул в очередной раз. – Ладно – Ван Холл поморщился. – Доктор, выводите его. Рука с часами вошла в кадр. Оказалось, что рука принадлежит все-таки Йодлю. Йодль скривил гримасу, щелкнул пальцами и всучил допрашиваемому стакан с витаминами. Тот принялся пить. Ван Холл подошел к парню, сунул ему планшетку с карандашом, попросил что-то нарисовать. Парень отказался, развел руками. Ван Холл с досадой швырнул планшетку на стол. Парень улыбнулся. Ван Холл снова похлопал его по плечу. – Все равно, спасибо тебе, – сказал он. – Ты нам очень помог в работе. Не волнуйся, мы компенсируем тебе затраты. И даже сверх того. Что ты хочешь? Парень написал что-то на бумажке. Ван Холл посмотрел, кивнул, передал бумажку Йодлю. – И еще, – сказал он. – Возможно, нам может понадобиться еще информация, ты сможешь нам помочь? – Да, конечно, – кивнул парень. Особого рвения его лицо не выражало, но, видимо, Ван Холл был щедр. Йодль ощупал у парня пульс, оттянул ему веки, проинспектировал зрачки, затем сказал: – Некоторое время может болеть голова, потом пройдет. Ретрогипноз дает побочные эффекты. Мы сегодня хорошо поработали… Йодль посмотрел на свой золотой хронометр. – Почти девять часов. Надо отдохнуть. Ван Холл кивнул. – Возвращайся на «Бурелом», в свою каюту, – сказал он парню. – А насчет твоей просьбы… На следующей неделе все сделают. Можешь идти. Парень удалился. – У меня некоторые сомнения, – сказал Йодль осторожно. Еще бы не осторожно! Кому хочется быть отлупленным лютней? – Насчет кого? – так же осторожно спросил Ван Холл. – Насчет всех. У них у всех серьезные проблемы, знаете ли. Психические. Они нестабильны. Вы знаете, что второй ненавидит своих родителей? Это они обо мне. Вряд ли Дрюпин собирается разобраться с папой-мамой. Только вот почему «второй»? По отношению к кому это я второй? Что за дискриминация? Кто тогда первый?! – Ну и что? – отмахнулся Ван Холл. – Все ненавидят своих родителей. Я ненавидел своих родителей, и ничего. – Это не шутки, – Йодль был серьезен. – Что случится, если там он узнает тайну? О себе? О своем… появлении? Йодль даже головой покачал. Я стал смотреть внимательнее. Вот, оказывается, какие дела! Оказывается, что тайна, касающаяся моего появления, там. Где «там»? Что значит «там»? И что значит «появления»? Какое-то слово нехорошее… – А если остальные узнают? – продолжал Йодль. – Если остальные узнают про себя… И про связь… – Что он говорит? – спросила Сирень. – Трудно понять… Плохо видно… Я подтянулся к экрану. Я соврал. Мне не хотелось, чтобы Сирень с Дрюпиным тоже знали. На всякий случай не хотелось. Йодль даже подбоченился. – Они могут сделаться неуправляемыми. Смогут ли они в таких условиях выполнить миссию? Ван Холл не думая ответил: – Смогут. – Как? – Это мои проблемы. Уже мои. – Что они теперь говорят? – снова поинтересовалась Сирень. – Ругаются, – ответил я. – Что-то у них с какими-то посадочными площадками не в порядке… Ничего интересного… А интересного-то вагон с вагонеткой. Вот оно как, оказывается. Миссия, значит. Мы должны где-то выполнить какую-то миссию. И в этом где-то мы можем узнать о себе что-то. Что-то. Интересное. Любопытное. Страшное. Правду. Я хочу узнать правду. Правду хочу. Пусть даже во всей ее неприглядности. А там… |