Онлайн книга «Кошки ходят поперек»
|
– В помойном бизнесе женскому шовинизму не место! – выдал он. Девушка ответила неприличным жестом. – Что за дура, – вздохнул он. – Какое всеобщее оскудение... – Ты отвлекся от Гольцова, – сказал я. – Они поговорили? – Можно так сказать. Брата Гольцова сразу на «Скорой помощи» увезли, а Гольцов сам сумел до дому добраться. Пешим строем. Теперь Гольцов самоварщик, а брат его больше боксом не занимается. – А если баблоидов Автолу подкинуть? – предложил я. – Поговори со своим... – Мой старпер жадный как китаец, – вздохнул Шнобель. – На взятку он денег не даст. Да и не берет Автол, он принципиальный. – И не бедный, – добавил я. – Это точно, – кивнул Шнобель и крикнул пробегающей официантке: – Эй, девушка, у нас весь шоколад остыл и вообще кончился, принесите! Шнобель потряс своей фляжкой. – Наполнить свежим какао! – повторил Шнобель. – Налить швейцарским молоком. Матка, бистро, бистро! – И рому накапайте, – добавил я. – Малы еще, – ответила официантка. – Кто вас вообще пустил? Вам же лет по двенадцать от силы! А детское кафе в шесть закрывается! Сейчас охрану позову... – Спокойно, девушка. – Шнобель как бы невзначай высунул из кармана стольник. – Мы с делегацией. – С какой еще делегацией? – Сопровождаем группу аборигенов с Тасмании. Они сейчас пляшут. И Шнобель кивнул в сторону танцпола. Официантка поглядела в указанном направлении. Большинство танцующих и в самом деле так или иначе были похожи на аборигенов. Во всяком случае, так казалось. – И что тут эти... из Танзании делают? – спросила она. – Изучают сумчатого бурундука, – сказал Шнобель. – Это редкость. Кстати, многие делегаты не женаты. А вы знаете, какой уровень жизни на Тасмании? Тасманийский уровень жизни, неженатые аборигены и сумчатый бурундук-редкость стали последней каплей. Официантка приблизилась к столику и стала собирать чашки, коих я и Шнобель осушили уже немало. – Возьмите. – Шнобель протянул девушке купюру. – За чай... Официантка спрятала ее в кармашек. – А это вам за беспокойство. – Шнобель добавил еще один стольник. Официантка засомневалась. – Тасмания вас не забудет, – сказал Шнобель. – Внесите свой посильный вклад в науку, сумчатый бурундук на грани вымирания. Официантка удалилась. – Ну, что, иван, – сказал Шнобель, – пора и начинать. – Ты уверен? – Вполне. Только как договаривались – по морде не бить. И с ноги тоже. Я кивнул. – Драку заказывали? – Шнобель подтянул к себе стакан с апельсиновым соком и плеснул его мне в лицо. Я прыгнул через стол, вцепился в Шнобеля, и мы покатились по полу. Вокруг нас тут же собралась небольшая толпа, ребята смеялись, а девочки повизгивали, особенно когда я и Шнобель натыкались на них или опрокидывали стулья. Музыка играла. Впрочем, схватка продолжалась недолго. Появился Захар. Захар был секьюрити, проще говоря, вышибала. Бывшая гроза Заречного района, вставший на путь добра и миролюбия. Он легко подхватил нас со Шнобелем с пола и зашвырнул в туалет. Сказав, что если собираемся драться дальше, то можем драться там. Но если разобьем хоть одну плитку кафеля, то он персонально замурует нас между писсуарами. Еще живьем. – Кажется, сработало, – сказал я. – Конечно, сработало, – ухмыльнулся Шнобель. – Мой план гениален. Переходим ко второй части. Шнобель снял куртку, вывернул ее наизнанку. Куртка из красной превратилась в черную. – И это вся маскировка? – насмешливо спросил я. – Главное в маскировке – замыливание глаза. – Чего замыливание? – Глаза. Шнобель показал пальцем на глаз. – Сейчас я тебе покажу, что такое замыливание. Он достал кепку, обстучал ее о колено и напялил на голову. – Как? Я усмехнулся. Кепка абсолютно не шла хлыщеватому Шнобелю. В кепке он был похож то ли на мелкого жулика, то ли на продавца вечных мочалок для посуды. Хотя... – Так ты похож на режиссера Тарковского, – сказал я. – Немного... – Да? – с долей удовольствия спросил Шнобель и снова посмотрелся в зеркало. – Это плохо... Он снял кепку и жесточайше помял ее. Снова надел. – Теперь порядок, – оценил я. – Теперь не Тарковский, теперь обычная скотина... Я подумал, что Шнобеля я недооценил. Его способности к маскировке недооценил. Узнать его в помятой кепке было просто невозможно. – Теперь поработаем над тобой, иван. – Шнобель отошел на шаг, окинул меня придирчивым взглядом. – Тоже куртку выворачивать? – поморщился я. – Выворачивай, выворачивай, не переломишься. Художники душу выворачивают, и ничего, не жужжат... Я пожал плечами и послушно вывернул куртку. Клетчатой стороной наружу. – Нормально, – похвалил Шнобель. – Шотландская дурчага. Жалко, килта нету... – Не глупо? – Слушай меня, иван, я в моде секуч, – сказал Шнобель, – по фэшн-сайтам регулярно юзаю. – Нафиг? – Дизайнером стать хочу, – объяснил Шнобель. – Типа Лагерлеф? – Не Лагерлеф, а Лагерфельд, во-первых. И не кутюрье, а дизайнером. Ты не поймешь. И батый мой не понимает. Хочет меня в нефтяной институт отправить, зараза... На вот, нацепи. Шнобель вытащил из кармана бандану с черепами и крестами, намочил ее водой и повязал на голову мне. – Теперь последний аксессуар. – Шнобель вытащил из кармана ковбойский галстук в виде здоровенной и тяжелой бычьей головы. – Бычатка... Нацепил бычатку на мою шею. Я посмотрел в зеркало. В вывернутой куртке, в бандане и с бычьей головой я имел вид абсолютно дикий. И ничуть на себя не похожий. У Шнобеля и на самом деле имелся явный дизайнерский талант. – Порядок, – удовлетворился Шнобель. – Теперь вряд ли узнают... Уходим. Хотя... Шнобель принялся глядеть в зеркало. Придирчиво так, наметанным глазом. Спросил: – Слушай, Кокос, погляди, мне кажется, со мной что-то не так... Это у него фоб такой. Заскок, закидон. Шнобелю постоянно кажется, что с ним что-то не так. В смысле внешности. И он всех спрашивает, все ли с ним в порядке со спины. |