Онлайн книга «Кошки ходят поперек»
|
Лезть было тяжело. И из-за пяток, и из-за того, что ступени были покрыты жирной скользкой ржавчиной. Хорошо хоть, лестница была огорожена специальным коробом – если сорвешься, вниз не улетишь – прогрохаешь по ступеням, разобьешь рожу. Но я лез, иногда поглядывая вниз. Гобзиков тоже лез. На полпути я остановился и отдохнул, оглядел пространство. Мы были уже над лесом. Он расплывался по сторонам, никаких строений, только к северу черная тонкая труба – психбольничная кочегарка. Никого не видно. И не слышно. Небо большое, облаков нет, ветерок приятный. Подтянулся Гобзиков. – Зачем лезем? – спросил он. – Так надо, – ответил я. – Свалимся ведь... – Не каркай, Гобзиков, – посоветовал я и пополз дальше. Верхняя площадка сохранилась хорошо, мало проржавела. На ней находились какие-то распотрошенные приборы, провода, другая электрическая мура. Вверх уходила поломанная антенна, сквозь решетку пола была видна однообразная земля. И мать-и-мачеха. Вылезла уже, гляди-ка. Первоцвет. – И что дальше? – спросил Гобзиков. – Ничего. Будем ждать. И отдыхать. – Поймают ведь... – Поймают – не поймают, потом увидим. Мне не хотелось разговаривать, я устал и спать хотел к тому же – а когда я хочу спать, я плохо соображаю. Я лег на решетку площадки. Небо было совсем рядом. Тонкое, синее, такое синее бывает только весной. Какая романтика. – Я им ничего не сказал, – сообщил Гобзиков. – Ни про поход, ни про Лару. – Я знаю. Я все слышал. Молодец, так и надо. Теперь надо подумать, что скажем... – Собаки, – перебил Гобзиков. – Точно. Пошли за жуками, на нас напали дикие собаки, мы убегали и заблудились. Тупо, но, может быть, поверят... – Собаки там. – Гобзиков указал пальцем за бортик площадки. – Что? – Собаки бегут. И люди. Они нас нашли. – Блин... Так и должно было случиться. Только не так быстро. Я вдруг подумал, что мы неправильно убегали. Во дворе стоял не только вертолет, во дворе стояли машины. Надо было просто угнать одну, и все. А где-нибудь возле города мы бы ее бросили. К чему было в этот лес ломиться? Дурак. Дурак я, не умею быстро думать. Лениво, со скрипом суставов я поднялся на ноги. – Ты чего это? – спросил Гобзиков. – Просто так. Полезут наверх, а я в них... Я оглядел площадку, подобрал тяжеленный, килограммов в десять, изолятор. – А я в них этой штукой кину. Сразу передумают. Так можно пару дней продержаться. – А потом? – А потом суп с черепахами. Я не собирался ничего кидать на головы своим преследователям, я ведь не идиот, в конце концов, но надо же было что-то сделать. Я взял изолятор и направился к краю площадки. Это было как в кино. Человек бежит-бежит по какому-нибудь мосту – и вдруг совершенно неожиданно перед ним поднимается вертолет. И пуляет ракетами «воздух – земля»! Я пересек площадку, поднял над головой изолятор. Вертолет. Я его даже не слышал, видимо, турбины работали на глухом марше. Но едва он поднялся над площадкой, как турбины заревели по-боевому, и я был оглушен. Гобзиков подскочил ко мне. Вертолет висел прямо перед нами. Насупившись, наклонившись вперед хищным носом. Как острорылая железная акула. Только в тысячу, в сто тысяч раз смертоносней. Он немного повилял острым рылом, затем в бортах открылись люки, и из них выставились «гатлинги». Сколько-то там тысяч выстрелов в минуту. Гобзиков ахнул, отвернулся, присел, затем растянулся на площадке, сжался. Стволы пулеметов завертелись, слились в четыре блестящих размытых кружка. И еще я видел. Я видел пилота, до него было метров десять, чуть больше. Поляризация рассосалась. Сквозь матовый фонарь кабины я прекрасно видел пилота. За штурвалом ощетинившегося оружием «Беркута» сидел Валерка. Несчастный толстый псих, который помог нам убежать. Который хранил под рубашкой лазерный скальпель и механического паука. Валерка был без шлема, уши торчали в стороны. И шрам. Жирный красный рубец с обрывками ниток, хорошо знакомый мне шрам. Псих, который свободно управляет штурмовым геликоптером, который зачем-то прикидывался... Зачем он прикидывался-то? Вдруг я понял. Они пытались разговорить Гобзикова, а толстый Валерка пытался разговорить меня. Узнать, что мы делали в этом поле. Узнать про Лару. Узнать, не известно ли нам про... И тогда через усталость, через страх я почувствовал, как где-то в животе образуется ноющая беспокойная пустота, которая гораздо хуже любого страха. Я понял, что сейчас, в эту самую секунду приоткрылась передо мной Тайна. Пугающая, мрачная и манящая. Настоящая. Не Тайна даже, лишь краешек ее, самый малый. Краешек огромной жизни, о которой ни я, ни все вокруг меня не знали ничего. Жизни, в которой стоило жить. Стоило. Турбины рычали, воздухом меня почти сносило с площадки, я держался за ограду парапета и смотрел на пилота. А он на меня. Стволы вращались. Я просто чувствовал, как на меня направлены двадцать четыре крупнокалиберных дьявола, я чувствовал мощь, готовую сорваться по одному движению пальца. Вертолет висел, пулеметы на изготовку, я почувствовал, как по лицу прошла тепловая волна, инфраприцел или что-то в этом духе. Валерка целился. Один глаз его был прикрыт визором, другой щурился на меня. Гобзиков лежал на площадке, закрыв голову руками. Валерка улыбался. А я не улыбался. Я сжимал дурацкий изолятор. Потом уронил его на решетку. Ай да Валерка... Валерка будто услышал меня, подмигнул мне неприцельным глазом. Затем показал язык, что уж совершенно не клеилось с пулеметами, ракетами и – кто знает – тактическим ядерным зарядом. Я хотел тоже показать язык и две фиги в ответ, но не собрался. Испугался. А кто бы не испугался? Валерка вдруг сделал зверское лицо, и я зажмурился, не удержался. А когда открыл глаза, то обнаружил, что вертолет медленно поворачивается, заваливаясь на бок. На секунду машина замерла, потом двигатели заныли громче, «гатлинги» убрались в брюхо. Вертолет вильнул килем, перешел на крейсерский режим и понесся над лесом в сторону солнца. Я смотрел вслед. Геликоптер быстро удалялся, становясь все меньше и меньше, становясь похожим на черную треугольную муху. – Улетел? – не поднимая головы, спросил Гобзиков. – Улетел. Вставай давай, нечего валяться. Гобзиков медленно поднялся, отряхнулся. – Они нас нашли, – сказал он. – Нашли. |