Книга Принцип оборотня (сборник), страница 41 – Клиффорд Саймак

Подняв голову, Саттон заслонился рукой от солнца и посмотрел на мощный металлический мост, соединявший тот, крутой берег реки с этим, отлогим. От моста в долину черной лентой бежала автострада.

…Человек перешагивал реки с помощью стальных мостов и никогда не слышал, что говорит река, впадая в море. Человек переносился через моря на крыльях самолетов, а на такой высоте не слышался шум моря. Человек переплывал пространство в металлических цилиндрах, внутри которых время течет по-другому, где все заверчено в таких дебрях математической логики, какие и не снились людям в этом мире, в городке под названием Бриджпорт, в 1977 году.

Человек вечно спешил, он взлетел слишком быстро и слишком высоко. Так высоко и так быстро, что многое потерял. Прошел мимо вещей, которые нужно было изучать годами. Он еще схватится за голову и вернется к их изучению через много-много веков. Да, когда-то придется пройти по собственному следу, чтобы понять наконец-то, мимо чего прошел когда-то; он еще удивится, как же мимо этого можно было пройти?!

Саттон сошел с платформы и увидел едва заметную тропку, что вела к реке. Он пошел по ней, осторожно глядя под ноги, стараясь не споткнуться об острые камни.

Тропинка кончилась, и Саттон увидел на берегу старика.

Старик сидел ссутулившись на небольшом валуне, вросшем в глинистую землю. Между коленями у него была зажата самодельная удочка. Лицо украшала бородка двухнедельной давности. Он курил вонючую трубку, а рядом с ним стоял заляпанный глиной кувшин, заткнутый огрызком кукурузного початка.

Саттон тихонько присел на землю рядом с камнем. Он обрадовался и немного удивился, когда его обдало речной прохладой. Легкий ветерок приятно ласкал щеки.

– Поймали что-нибудь? – поинтересовался Саттон.

– Ни хрена не поймал, – грубо ответил старик, не выпуская мундштук изо рта.

Он попыхивал трубкой, и Саттон с любопытством наблюдал за тем, как он курит. Окутанная клубами дыма борода его, казалось, давным-давно должна была бы сгореть синим пламенем.

– И вчера – ни хрена, – сообщил старик.

Он вынул трубку изо рта и рассеянно уставился куда-то на середину реки.

– Хлебни, – сказал он, не поворачивая головы. Взял кувшин, протер горлышко грязной рукой.

Саттон, потрясенный до глубины души таким отношением к гигиене, чуть не расхохотался, но сдержался и принял кувшин из рук старика.

У жидкости был вкус желчи, от нее драло горло, как наждаком. Саттон отодвинул кувшин и с минуту сидел, тяжело дыша, широко открыв рот, надеясь, что воздух охладит пылающее нутро.

Старик взял у него кувшин, Саттон утер текшие по щекам слезы.

– Выдержка, жаль, слабовата, – посетовал старик. – Не было времени дожидаться, пока поспеет.

Он тоже хлебнул прилично, вытер рот тыльной стороной ладони и, смачно крякнув, выдохнул… Пролетавший мимо шмель свалился замертво.

Старик поддел шмеля ногой.

– Хиляк, – презрительно заметил он.

Поставил кувшин на место и крепко заткнул огрызком початка.

– Откуда будешь-то? – спросил он, разглядывая Саттона. – Что-то я тебя раньше не видал.

Саттон кивнул:

– Разыскиваю одно семейство – Саттоны. Знаете таких? Джон Саттон мне нужен.

Старик хмыкнул:

– Старина Джон?! Так мы с ним, того, с малолетства… Редкостный негодяй, доложу я тебе. Ничего хорошего про него не скажу. Вот. Учился, понимаешь, законы изучал. Образованный… А толку-то? Копается на своей ферме. Во-он там, на другом берегу. – Старик быстро глянул на Саттона. – А ты часом не родич ему, а?

– Ну, – замялся Саттон, – не совсем. Не очень близкий.

– Завтра четвертое, – пробормотал старик. – А знаешь, что я тебе расскажу? Когда мы со стариной Джоном еще пешком под стол ходили, мы однажды подорвали водосток в Кемпбелловской долине – ей-богу! Там рабочие оставили динамит, ну а мы, как говорится, тут как тут. Ну и устроили салют ко Дню Благодарения. Засунули динамит в трубу и подожгли шнур. Дорогуша ты мой, трубу разнесло к чертовой матери! Помнится, родители две недели прятали нас, чтобы не нашли. Так-то вот. Эх, времечко было…

Пустозвон, подумал Саттон. Но зато сказал главное. Джон Саттон живет на том берегу реки, а завтра четвертое июля 1977 года – все как в письме.

И спрашивать не пришлось – сам сказал.

Солнце палило по-прежнему, но здесь, под деревьями, зной почти не чувствовался. Мимо проплыл листок, на нем сидел кузнечик. Кузнечик прыгнул, но до берега не дотянул, свалился в воду. Течение подхватило его и унесло.

– Бедняга, – сказал старик с усмешкой. – И нечего было рыпаться. Самая злющая река в Штатах – наш Висконсин. Нету ему никакой веры. Когда-то пробовали по нему пароходы пустить, но ни хрена не вышло: сегодня на этом месте высокая вода, а завтра – мель. Нанесет откуда-то песка, и все дела. Тут один мужик, шибко умный, написал бумагу в министерство, про Висконсин-то. Дескать, чтобы на Висконсине пароходы плавали, надо всю реку перековырять.

Издалека послышался шум поезда…

– Незавидная судьба у того кузнечика, верно я говорю, а, парень?

Саттон напрягся, выпрямился, совершенно ошеломленный.

– Как вы сказали?

– А, не обращай внимания, – ответил старик. – Так болтаю, считай, сам с собой разговариваю. Все думают, что я псих.

– Но… вы сказали что-то о судьбе?

– Ну просто мне было когда-то интересно. Я даже написал рассказ про это, ей-богу, хочешь – верь, хочешь – не верь. Но, правда, не очень хорошо вышло. Молодой был, мало что в жизни-то понимал.

Саттон расслабился и откинулся на спину.

Рядом кружилась стрекоза. Недалеко от берега плеснула маленькая рыбка, по воде пошли круги.

– А вот насчет рыбалки, – сказал Саттон. – Мне показалось, что вам, в общем, все равно, поймаете вы что-нибудь или нет?

– А, лучше бы ничего не ловилось, – ответил старик, махнув рукой. – А то ведь как поймаешь, так это ж надо рыбу с крючка снимать. Потом надо обратно наживлять да еще и забрасывать. Целая канитель, ну ее совсем. – Он вынул изо рта трубку и с чувством плюнул в реку. – Ты, сынок, Торо читал?

Саттон покачал головой, пытаясь вспомнить. Шевельнулись какие-то смутные воспоминания. В колледже по древней литературе проходили один фрагмент. Он помнил только, что фрагмент был довольно длинный.

– Не читал, так почитай, – наставил старик. – Он не дурак был, Торо этот.

Саттон встал и отряхнул брюки.

– Куда торопишься? – поднял голову старик. – Посиди еще. Ты мне не мешаешь.

– Вообще-то мне надо идти, – сказал Саттон.

– Ну ладно. Может, еще когда забредешь. Поболтаем. Звать меня Клифф, а теперь все величают старым Клиффом. Так и спроси, где старого Клиффа найти. Всякий скажет.