Книга Большая книга приключений для мальчиков, страница 37 – Эдуард Веркин

Витька подтащил к берегу старую сухую сосну и закинул ее в реку. Трехметровое дерево полностью погрузилось в воду.

— Я плавать не умею, — сразу же сказал предусмотрительный Жмуркин.

— Жмуркин, — ехидно сказал Витька, — ты совершенно зря волнуешься. Ты не утонешь.

— Это почему? — насторожился Жмуркин.

— Потому что мы построим мост, — вывернулся Генка и стал осматриваться в поисках подходящего дерева.

Подходящее дерево нашлось скоро — высокое, стоявшее на травянистом косогоре. Жмуркин посмотрел на него с сомнением и сказал:

— Надо идти вдоль реки. На истории всегда говорили, что поселения образуются на берегах рек. Если мы пойдем вдоль реки, то, может быть, выйдем к какой-нибудь деревне.

— Ты посмотри, вода какая, — указал пальцем Генка.

— Какая?

— Торфяная. Эта речка вытекает из одного болота и, скорее всего, в другое болото впадает. Так что поселений на берегу ждать бессмысленно. Видимо, мы к западу уклонились.

И Генка направился прямиком к выбранному дереву, на ходу вытаскивая топорик.

Топорик несколько не соответствовал толщине его ствола. Топорик был маленький, а ствол толстым.

— Ты год будешь его рубить, — сразу же сказал Жмуркин. — Я называю это мартышкин труд.

— Нас тут, кажется, трое. — Генка поплевал на руки. — Втроем срубим быстрее. К тому же…

Генка раскинул руки и обнял ими ствол. Пальцы сомкнулись.

— Видишь, — Генка пошевелил пальцами, — если пальцы сходятся, то, значит, рубить имеет смысл. Так что не колотись, Жмуркин, все будет мумитрольно…

Генка размахнулся и ударил топориком по дереву.

— Главное тут — чтобы потом вся эта радость тебе на башку не грохнулась, — говорил Генка, вгоняя в кору тонкое лезвие. — Дерево, правда, обычно падает на самого последнего рубщика…

— Пожалуй, я тоже немного разомнусь, — сказал Жмуркин. — А то что-то плечи затекли…

Генка улыбался.

— Только ты, Жмуркин, смотри, как надо правильно рубить, — подсказывал Витька. — Вот так — не поперек древесных волокон, а как бы наискосок. Врубаешься снизу, затем врубаешься сверху. И так вокруг всего дерева.

— Лучше было бы обход поискать, — ворчал Жмуркин.

— Обход… можно… до… вечера… искать… — Генка продолжал врубаться в древесину. — И не найти… А дерево, да к тому же сухое… для рубки самое… подходящее…

Генка продолжал ловко орудовать топориком. Витька искал вокруг шесты, чтобы повалить дерево в нужную сторону, Жмуркин следил за Генкиными движениями и уворачивался от отскакивающих белых щепок. Генке удалось врубиться в ствол сантиметров на пятнадцать, правда, не с одной стороны, а по окружности. Казалось, что дерево обгрыз огромный трудолюбивый бобер.

— Все, — Генка вытер со лба пот. — Теперь ты давай.

Генка протянул топор Жмуркину. Жмуркин принял инструмент, примерил к руке.

— Как рубить-то? — спросил он у Генки.

— Душевно. — Генка развалился на мху. — Душевно руби, Жмуркин, душевно. И не забывай, что снежные люди боятся воды почти так же, как ты. А если мы на тот берег переберемся, между нами будет река.

Жмуркин крякнул и ударил топориком по стволу. Щепка отскочила и шлепнула Жмуркина в лоб. Жмуркин ойкнул.

— Бывает, — философски заметил Генка. — А могло и глаз выбить. Такое каждый день случается — какому-нибудь балдаресу щепкой глаз вышибает…

И Генка засмеялся.

— Дурак, а уколов не делаешь, — пожал плечами Жмуркин и снова ударил по дереву.

В этот раз у него получилось лучше. Постепенно Жмуркин приноровился и стал орудовать топором увереннее, почти так же, как Генка.

Подошел Витька с двумя длинными палками.

— Я вижу, ты, Жмуркин, стал настоящим дровосеком, — сказал он. — У тебя, наверное, призвание…

Жмуркин не ответил. Он продолжал работать. И до первой сорванной мозоли успел основательно истоньчить дерево.

— А теперь последний штрих. — Витька отобрал топорик у Жмуркина. — Последний штрих всегда наносится мастером. А вы возьмите палки, что я принес, и толкайте дерево в сторону реки. И запомните — стоять рядом не стоит — щепкой башку может оторвать.

Витька перехватил топорик и попробовал ногтем лезвие. Генка и Жмуркин уперлись палками в ствол. Витька зашел к дереву со стороны реки и стал вырубать оставшуюся древесину. Дерево вздрагивало при каждом ударе, сверху на Витьку сыпалась кора, сучья и мелкие ветки. Витька упрямо углублялся в древесину.

Когда толщина сердцевины сравнялась с толщиной руки, дерево хрустнуло и просело.

— Толкайте, медузы! — крикнул Витька.

Жмуркин и Генка налегли на палки. Дерево хрустнуло еще раз и стало клониться к реке. Витька схватил третью палку и стал помогать товарищам. Дерево наклонилось сильнее. И вдруг раздался треск необыкновенной громкости и пронзительности, будто внутри ствола сломался какой-то главный, крепящий дерево к земле стержень.

— Отскакиваем! — крикнул Витька и отпрыгнул в сторону.

Жмуркин и Генка отпрыгнули вслед за ним. Дерево дрогнуло, совсем как живое, сломалось и обрушилось в реку. Вода взорвалась под тяжестью веток, брызги поднялись в воздух так высоко, как если бы в реку бросили гранату. Несмотря на пасмурный день, над водой даже поднялась быстротечная радуга.

— Классно! — крикнул Жмуркин. — Вот это бы снять!

Витька довольно улыбнулся.

— Настоящий мужчина должен взорвать школу, спалить дом и срубить дерево, — сказал он. — Добро пожаловать в наш клуб.

— Удачно упало, — кивнул на дерево Генка. — Было бы чуть-чуть покороче — и не достало бы до того берега. Снайперски срубили.

Витька вскочил на дерево, попрыгал. Оно лежало плотно, почти не шевелилось. Витька подмигнул друзьям и стал переходить через реку. Сучьев на стволе было мало, и Витька легко переправился на другой берег. Как по мосту. Он ни разу не покачнулся и не потерял равновесия.

Вторым пошел Жмуркин. Жмуркин вспрыгнул на ствол, прошел по нему метра два и сразу же вернулся обратно.

— Высотобоязнь — признак одаренных натур, — изрек Жмуркин и сел на дерево верхом.

Жмуркин перебирался долго — верхом ползти было не очень удобно. Зато надежно.

— Командир всегда последний. — Генка заткнул топорик за пояс, залез на ствол и, посвистывая, пошагал над рекой.

Он дошел до середины дерева, как вдруг из лесной чащи раздался тоскливый протяжный рев. Генка вздрогнул и закачался.

— Держись! — крикнул Витька. — Руки в стороны!

Жмуркин присел от страха и чего-то зашептал.

Генка балансировал над водой. Казалось, что он танцует какой-то странный дерганый танец, смысл которого заключается в беспорядочных резких движениях рук и ног.