Онлайн книга «Остров последнего злодея»
|
– Правда. Но и про зомбофермы тоже правда, я не вру. Вы про Великое Восстание Зомби слышали? Коллеги не слышали, разумеется. Честно говоря, и я не слышал, но умение свободно фантазировать – краеугольный камень любой реконструкции. – Вот видите, не слышали, – повторил я. – А оно как раз тут разворачивалось, в этих местах. Страшная вещь, между прочим. Мертвецы вышли из-под контроля, переловили всех колдунов-зомбомахеров, а потом топили их в море или привязывали в джунглях. – Зачем? – бедный Потягин, кажется, совсем утратил аппетит. – Зачем-зачем, на растерзание. – А потом что с мертвецами сделали? – иронически поинтересовалась Октябрина. – С восставшими? Приучили к полезному труду? Они сейчас кокосы собирают? – Тоже в море, – ответил я. – Мы проводили реконструкцию, это весьма драматически выглядело, даже сам Магистр прослезился. Всех зомби выстроили на пирсе, привязали к ногам гири и столкнули в океан бульдозерами. – А потом еще бетоном залили, – добавила Октябрина. – Прямо в океане. Нет, все-таки как трудно иметь дело с ироничными девицами! Впрочем, у нас все девицы такие. Ироничные, самостоятельные, берут пример с Маргариты Чумак Первой. Все такие умные, что иногда даже неинтересно, обратно-тоннельный синдром начинается, Башмачкиным себя ощущаешь. – Ешь лучше грейпфрут, – я сунул Октябрине фрукт. – В нем много цинка, волосы перестанут выпадать. И вообще, не надо на меня наскакивать, этот разговор про зомби не я затеял, а Потягин, ему что-то привиделось… – Но мне не привиделось, я просто хотел предупредить… – Тсы! – я приложил к губам палец. – Говорят, что в самых глухих местах колдуны еще прячутся, еще варят свои дикие яды. И зомби тоже есть. И старые, и новые, они бродят меж дерев и вопиют… – Все, хватит! – оборвала Октябрина. – Я сама скоро буду вопиять. Или вопиить. Я уже и так не могу уснуть, вокруг какие-то суслики скачут… – Это лемуры, – буркнул любитель животных Урбанайтес, – у них сейчас гон. – Я думала, лемуры на Мадагаскаре, – проявила свои познания Октябрина. – Они ведь там, кажется… – В наши дни все перепуталось, – возразил Урбанайтес. – Все живут там, где хотят. Особенно обезьяны. Знаете, для марсианских поселений это просто какой-то бич. А лемуры… Даже в Подмосковье встречаются. – Еще лемуров нам не хватало, – вздохнула Октябрина. – Знаете, я кошек с трудом переношу, а лемуры… И вообще, мне тут не нравится. – Давайте серьезно, – Урбанайтес брякнул тарелкой. – Без баек, без истерик. На этом побережье происходят непонятные вещи. Антон? – Вот и я говорю, что надо серьезно, мне тоже кажется, что здесь… – Октябрина огляделась. – Тут что-то не то… Странное место. Место как место, тыкнул пальцем в карту – нашел место. Но эти ведь не поверят. Тоже мне привереды, здесь вам не тут, между прочим. – Послушай, Уткин, тут действительно что-то не то, – негромко сказал Урбанайтес. – Я тоже вчера… По верхушкам пальм пронесся ветер, и все, даже я – что уж говорить, вздрогнули. – Тоже длинные мрачные здания? – спросил я. – Я слышал шорох, – в разговор внезапно вмешался Ахлюстин. – Шорох… До этого он налегал на кашу, что понятно – завтрака у него не будет. Теперь вот решил побеседовать. – Да, шорох! – подтвердил Урбанайтес. – В деревьях все время что-то шуршит, я тоже слышал… Я вдруг пожалел, что с ними связался. Какие-то они истерики. У одного что-то шуршит, другой видел длинные сараи, третья скоро газету начнет выпускать – «Ты и раздвоение»… Как с такими героями работать? С трудом. – Я не только слышал, я кое-что видел, – прошептал Урбанайтес уж совсем замогильным голосом. – Глаза… Там, в джунглях, глаза. Тут уже даже я едва не прослезился. Это уже начинало походить на какой-то сюрреалистический мульт, есть такие из старых. Где лопаты с глазами, а тарелки с тормозами. И голова у меня заболела. – Это глаза тех зомби, – сказал я. – С зомбофермы. Красные такие? Глаза? – А если серьезно? – Ахлюстин уставился на меня. – Что все это такое? Шорохи, глаза? Твои шутки? Боятся. Это хорошо. Страх открывает двери. А Ахлюстин такой вообще, Серьез Туберкулезыч просто… – Это, видимо, долгопяты, – сказала Октябрина. – Такие маленькие обезьянки с присосками на лапках. – Все знает – все умеет! – прокомментировал я. – Октябрина, где ты была в годы моей молодости? Я бы подарил тебе снегокат. – Да, это могут быть долгопяты, – вмешался Урбанайтес и продолжил Октябринин рассказ: – Долгопяты живут на Филиппинах, в Индонезии, не исключено, что и сюда их завезли. Или сами добрались. Аборигены называют их ярмаяху – демоны кровавых глаз. Зверьки абсолютно безобидны, но их глаза в темноте светятся жутким красным светом. Многие европейцы, попадавшие в джунгли ночью и не знавшие про долгопятов, сходили с ума. Так что никаких зомбоферм. А наш Антон просто большой сказочник. – Шарль Перро, – пошутил Потягин. – Дядюшка Примус. Но никто не засмеялся. – Да, мои милые головоноги, у нас тут просто Зловещий Берег какой-то, – сказал я. – Злыднев Бряг, как сказали бы древние болгары. – Сам ты… – Октябрина поморщилась. – Злыднев… – Антон Злыднев, – прокомментировал неуемный Потягин. – А что, тебе идет. – А тебе идут панталоны, – огрызнулся я. Потягин свернулся, и ужин завершился в молчании. Они ушли, а я остался один. Ветер продолжал дуть, и действительно, я почувствовал некоторую жуть, разлитую над побережьем. А насчет этих бараков в лесу – надо будет посмотреть… Как время выдастся. Не сегодня, сегодня холодновато, к тому же я был уверен, что все эти длинные бараки – плод болезненного потягинского воображения. Поэтому я лег в гамак и качался, раздумывая о пользе кокосовых стружек. Спать не хотелось, но ветер стал совсем уж холодным, и гулять я не рискнул. Приказал Андрэ сварить шоколада с перцем. Бот отправился кулинарить, я же отдыхал. В бунгало моем не имелось окон, впрочем, как и стен, жалюзи из кедровых пластин, благоухающие и пропускающие прохладу, иногда на ночь я их опускал, сейчас же они были открыты – и в сторону моря, и в сторону буша. Сначала я глядел на море, потом вспомнил про эти глаза и как дурачок взглянул в сторону зарослей. Волосы на голове постыдно шевельнулись. В джунглях кто-то был. Какая-то фигура между деревьями. Темный силуэт, призрак Оперы… Впрочем, возможно, это из-за сумерек, они какие только штуки со светом не выкидывают. Или страхи, от них тоже такое случается, от страхов. Понарассказывали тут всяких историй, вот я и перевозбудился… Фигура. Размытая, будто в камуфляжном костюме. Стоит. Ладно, сейчас проверим. |