Онлайн книга «Пасьянс Даймонда»
|
– Что ж, мне его умасливать? – Зачем? Подыграйте. Это же не займет много времени. Истланд обдумал предложение англичанина. – Вероятно, вы правы. – Давайте я с ним займусь, – предложил Даймонд. – Вы? Нет. Флекснер считает, что вас отволокли в морг. Не станем его разочаровывать. Я согласен немного поплясать под вашу дудку, Даймонд. Скажите, что вы хотели у него спросить. Питер объяснил. Если ему и не удалось до конца убедить американца, то смягчить получилось. Через несколько минут допрос возобновился. – Расскажите мне о Юко Масуда, – произнес Истланд. – Я мало что знаю. Сам с ней не знаком, – ответил Дэвид Флекснер. – Она одна из тысяч, кто занимался исследованиями, которые финансировали «Манфлекс» или одна из ассоциированных компаний. – То есть ничего серьезного она не сделала? – Я этого не утверждал. Судя по документам, мы лет десять оплачивали ее работу. Она написала несколько статей о методах выведения из коматозного состояния, вызванного алкоголем или наркотиками, симпатомиметическими средствами. – Чем? – Средствами, воздействующими на симпатическую нервную систему. К ним, например, относятся адреналин и эфедрин. – Об адреналине я слышал, – заметил лейтенант. Вздох Флекснера показал, что он начинает терять терпение. – Вы сказали, коматозное состояние, вызванное алкоголем? – продолжил Истланд. – А ее лекарства вытаскивают больных обратно. Приводят в чувство. – Инспектор, вся моя информация почерпнута из файла в компьютере. Я не биохимик и не врач. – Ладно, ладно. Что еще в вашем компьютере? – Обычная информация: возраст, адрес, образование. Она не наш сотрудник – обычный научный работник. – Она замужем или нет? – Замужем. Масуда – ее фамилия по мужу. – Дети есть? – В файле таких данных не содержится. Это не имеет для нас значения. – Проживает в Японии? – В Иокогаме. – Когда начала исследовательскую работу? – В 1979 году. – Давно. – Научные проекты – долгое дело. – Вас информируют, каковы ее успехи? – Не лично. Компания ведет учет продвижения научных разработок. – Вы в курсе, что два месяца назад она пропала из дома? – Нет. Такие факты остаются вне поля нашего внимания, если нам о них не сообщают. Возникла пауза, словно Истланду не хотелось заканчивать допрос, но он не знал, что еще спросить. – Есть в ее деле что-то еще, о чем вы собирались проинформировать детектива Даймонда? – наконец поинтересовался он. – Нет, – ответил Флекснер. – Я хотел помочь, но мне нечего добавить. – Все, что вы сказали, не тянет на загадку сфинкса. К чему эта конспирация и встреча в билетных кассах, словно вы агенты ЦРУ? Не проще ли было рассказать по телефону? Флекснер пожал плечами. – Наверное, хотел убедиться, с кем имею дело. Мы, как правило, не предоставляем информацию. – Вы ему не поверили? – Я решил, что будет правильнее встретиться лично и разобраться, что к чему. К себе в кабинет пригласить не мог. Ему пришлось бы преодолеть кордоны журналистов. Они буквально осадили наше здание. – Видел, – кивнул лейтенант. – Вам уделяют много внимания. Это из-за чудо-лекарства, производство которого собираетесь наладить? – Это не имеет отношения к японке. – Позвольте нам об этом судить, мистер Флекснер. – Лекарство я бы сейчас не хотел обсуждать. Если что-нибудь преждевременно просочится в печать, это может ухудшить наше положение на бирже. – Все, что вы мне скажете, останется в этих стенах, – пообещал Истланд, а два наблюдателя продолжали следить за допросом из соседней комнаты. Дэвид Флекснер взволнованно провел ладонью по губам: – Вы ставите меня в неудобное положение. – То ли еще будет. – Простите, не понял? – Я об удобствах. Выкладывайте. – Я стал председателем совсем недавно, после смерти отца. Откровенно говоря, дела уже шли не очень хорошо. В таблице лиги фармацевтов мы скатывались все ниже и ниже. Наши конкуренты, такие как «Мерк» и «Лилли», разрабатывали новые препараты. А недавно в Италии сгорел наш завод. И рейтинг акций на бирже резко упал. – Из-за того, что было подорвано к вам доверие? – «Манфлекс-Италия» – наша крупнейшая дочерняя компания. Расследование продолжается. Мы не исключаем версию поджога. – Но вы надеетесь восстановить к себе доверие благодаря новому лекарству? – предположил лейтенант. Дэвид Флекснер кивнул: – Один завоевавший рынок препарат способен в корне изменить ситуацию. Не вдаваясь в детали, скажу, что продермолат… – Продермолат? – ПДМ3. Один из тысяч составов, которые мы в прошлом запатентовали. Подавляющее большинство были ни на что не пригодными. Но этот, разработанный двадцать лет назад, оказался намного эффективнее, чем можно было предполагать. – Для чего? – Извините, лейтенант, этого я сказать не могу. Через пару дней мы сделаем официальное сообщение, от него зависит будущее нашей компании. И тысячи рабочих мест. На нас давят, пытаются устроить утечку информации до вторника. Я не имею права откровенничать даже с вами, даже в этом месте. – Вы не можете утаивать информацию. – Тон Истланда был скорее обиженным, чем угрожающим. – Мне необходимо знать. – Простите, не могу… – Решили, что утром брошусь скупать акции «Манфлекса»? – Ну что вы… – У меня есть дела поважнее, чем игра на фондовой бирже, мистер Флекснер. Если бы я хотел разбогатеть, у меня достаточно возможностей на этой работе. – Я связан определенными обязательствами. – Связаны обязательствами? – Истланд повысил голос. – А я, полагаете, нет? Мне нужно найти ребенка – кстати, ребенка-инвалида, – который в смертельной опасности. Это вам не игра в прятки. Девочку могут убить, если я ее не найду. – Убить? Лейтенант выдержал паузу: – Один труп у нас уже есть. Реакция Флекснера была моментальной. Ужас исказил лицо – он явно решил, что жертвой стал детектив Даймонд. – Надо было с этого начинать, – пробормотал Флекснер. – Вы не были со мной откровенны, – напомнил Истланд. – Расскажите мне об этом лекарстве. – Тон лейтенанта выдавал в нем опытного следователя. |