Онлайн книга «Хроника одного полка. 1915 год»
– Вот! Наташа протянула листочки, Алексей взял и побежал по строчкам – незнакомому, мелкому, левонаклонному почерку: «Свеча… желтоватый лист бумаги… Шум ветра, мирное посапывание домашних за тонкими перегородками и полное отсутствие мира, там, за окнами. Мира города…» Алексей оторвался и посмотрел на Наташу. Через несколько секунд он вымолвил: – Чудеса-а! – захлопнул Библию и поднялся. – Ты куда? – спросила Наташа, от удивления она ещё не пришла в себя. – Сейчас, – сказал Алексей и ушёл в кабинет. Наташа слышала, как Алексей двигал ящики письменного стола и шуршал бумагами, он скоро оттуда вернулся и принёс другие листочки, те, которые ему в тверском госпитале оставил капитан-артиллерист. – Очень похоже. Давай сравним, может, совпадение? – предложил он. – Я буду читать, а ты смотри те… Наташа кивнула, и Алексей начал: – «Свеча… желтоватый лист бумаги… Шум ветра, мирное посапывание домашних за тонкими перегородками и полное отсутствие мира, там, за окнами. Мира города…» Он читал, Наташа следила, потом вдруг остановила его: – Ты ведь читаешь копию, то, что записал капитан? – Да. – А капитан сказал тебе, что записал по памяти, со слов своего попутчика… ампутированного… раненого?.. – Наташа смотрела на Алексея. – Ты думаешь, это совпадение? Разве такие совпадения бывают? – Совпадения бывают разные, – ответил Алексей и подумал, что, наверное, он сказал что-то исключительно мудрое, и про себя улыбнулся. – Давай посмотрим! – сказала Наташа, и они стали смотреть листочки. Они увидели, что текст, обнаруженный ими в Библии, в некоторых местах исправлен: написанное слово перечёркнуто, и поверх написано другое, и оно тоже перечеркнуто, и написано третье. В двух местах были зачёркнуты целые предложения и поверху тоже переписаны – так мог сделать только автор. Они смотрели друг на друга. – Это не совпадение, – сказал Алексей. – Если это не совпадение или не какая-то ошибка, – сказала Наташа, – то это значит, что… – Что у тебя в госпитале умер автор этих строк, а я лежал в Твери с капитаном, которому… – Володечка их дал переписать!.. Невероятно! Ты говорил, что капитан из Богородска? Алексей кивнул. – А Володечка, перед тем как умереть, в бреду всё время упоминал Богородск! Этим открытием они были ошеломлены и долго молчали. – Нет! – вдруг сказал Алексей. – Давай прочитаем ещё раз! Теперь читай ты! – Ты всё-таки сомневаешься, что это подлинник? – спросила Наташа, ей и самой не верилось в реальность того, что происходит. Алексей замялся и не ответил. Наташа читала, а Алексей следил по тексту, отданному ему капитаном-артиллеристом. Наташа легко читала не очень разборчивый почерк, у неё был навык читать рукописные, всегда неразборчивые авторские нотные записи, а чего стоили почерки врачей. Она читала, Алексей следил, они нашли расхождения, и в этих расхождениях написанное, как они предположили, рукой Володечки Смолина было лучше, чем записанное по памяти капитаном. Они дочитали и не знали, что сказать. От незнания того, как дальше быть, Алексей взялся за Библию и рассеянно, ещё думая о том, что только что произошло, принялся её листать, но, раскрыв обложку, остановился и удивлённо посмотрел на Наташу. – Что такое? Что опять? – спросила Наташа. – Посмотри! – сказал Алексей и подал ей книгу. – Что? – спросила она. – Вот! – сказал Алексей и показал пальцем. В верхнем правом углу страницы первого разворота стояло «Т.И.С.» и синий печатный экслибрис, где внутри лаврового венка был портрет Петра Ильича Чайковского и, как роспись, короткая нотная строчка. – Не может быть! – Наташа молитвенно сложила пальцы и посмотрела на Алексея. Алексей встал и вышел в кабинет. Наташа услышала, как щёлкнул портсигар и чиркнула спичка. Он пошла к нему. Алексей курил и смотрел в окно. Наташа подошла, обняла и прижалась к его спине. – Это невероятно! – промолвил он, глядя в окно. – Ты её любил? Алексей осторожно повернулся в её объятиях. – Конечно, мы были очень близкими людьми… – Как брат и сестра? – спросила Наташа, она смотрела Алексею в глаза. – Как брат и сестра! – ответил Алексей. – Как не сестру я люблю только тебя! Наташа разомкнула объятия и села на диван. Алексей остался у окна. – Смолина ранило в крепости Осовец, – проговорила Наташа. – Таня погибла там же, – сказал Алексей. – Смолин, по его рассказам и бумагам, был ранен в феврале, – продолжала Наташа. – И, наверное, долго лежал в крепостном лазарете… – Да, он долго был нетранспортабельным… – А Таня, – теперь рассуждал Алексей, – служила в санитарном поезде гродненского госпиталя… Наташа, не отрываясь, смотрела на Алексея. – И она могла приезжать за ранеными… Там они и познакомились?! – Познакомились… я бы так не сказал! Это довольно странные отношения… между ранеными и сёстрами милосердия. Раненым кажется, что они познакомились, а для сестёр милосердия мы все – раненые, – произнёс Алексей и вспомнил Елену Павловну. – Да! – вымолвила Наташа. – Мне это хорошо знакомо, я сама сестра милосердия… – А я раненый. Наташа встала с дивана, подошла, и они снова прижались друг к другу. Вечером надо было делать прощальные визиты. Алексей и Наташа оделись, и он послал истопника за извозчиком. Визиты надо было сделать друзьям и родственникам. Про последний визит они решили, что это будет Танина мама, Антонина Петровна Сиротина. Сначала они поехали по Тверскому бульвару к Петровским воротам, потом вернулись и приехали на Садовое кольцо, потом по Садовому кольцу на Смоленскую площадь, потом на Арбат. Их везде ждали, и прощания были трогательные, Наташа была готова расплакаться, но держалась. По Арбату возвратились к Арбатской площади и по Малому Кисловскому переулку подъехали к дому лесопромышленника Белкина. – Мы называли этот дом «чемодан на боку», – сказал Алексей, показывая на длинный, высокий, серый дом. – Здесь, кстати, квартировал наш полковой врач. – Про «чемодан на боку» я слышала от Тани, – сказала Наташа, она подобрала юбки и спускалась по ступенькам коляски. – А что сегодня в «Интернациональном»? После того как обнаружилось совпадение, такое удивительное и невероятное, когда оказались связанными одними узами Таня Сиротина, Володечка Смолин, капитан-артиллерист, она и её Алексей, они весь день старались об этом не говорить. |