Онлайн книга «Дуэль на троих»
|
– Арсенал рвануло! – ответил один на бегу и махнул рукой в ту сторону, откуда в небо колонной поднимался густой черный дым. Затрубили тревогу. А сверху еще падали какие-то ошметки, щепки и пепел… Я цапнул за шкирку другого солдата: – Кто? Диверсия? – Ну не само же! – только отмахнулся тот. – Ясно – партизаны! Через пару минут я уже подбегал к развороченному мощным взрывом зданию. По обломкам гуляло широкое, хотя почти прозрачное на ярком солнце, пламя. Несколько солдат, пригнувшись, спешно сбрасывали последние камни с двух безжизненных тел. Видимо, это были часовые. Вокруг уже собиралась толпа. Один солдат был еще жив. Его пробовали расспросить: «Ты что-то знаешь, приятель? Что было?..» Тот пытался ответить заплетающимся языком: «Пру… пру…». Видимо, бедняге уже грезилось, что он несется вскачь и хочет удержать лихого скакуна, безвозвратно несущего его в преисподнюю. Я вдруг вспомнил о своей монашке и поспешил в направлении монастыря, где обретался ее балованный дедушка. Вернее, в поисках этого самого направления, так как события последних минут заметно пошатнули во мне все ориентиры по кремлевской географии. Я на бегу спрашивал всякого встречного и поперечного: «К Чудову монастырю так попаду?», и получал в ответ что-то вроде «сейчас не до монастырей», в лучшем случае – «здесь где-то рядом», пока на очередном повороте едва не сбил с ног миниатюрного прусского офицерика, совсем юного. И мундир, и личико – все в копоти, со смешными, будто приклеенными усами… Из журнала Таисии (в послушании Анны) Трубецкой-Ковровой …Он выскочил из-за угла, как чертик из коробочки, чуть не сбил меня с ног. – Герр лейтенант, вы не из Чудова монастыря? Я с трудом перевела дух. – Да, да, – ответила по-немецки, как он и спросил. – Не видели там девушку? – Хо, Чудов – мужской монастырь! – Я постаралась скабрезно улыбнуться. Уж не знаю, как вышло. Хотелось бы увидеть со стороны эту кривую рожу. – Да, она пошла к своему деду! – впопыхах он, видно, не улавливал мимических нюансов. – О! – хлопнула я себя по киверу. – Видел! Старик и молодая девушка! Оба напуганы и спрятались в погреб. Но у нее все хорошо, не беспокойтесь! А вас, наверно, ждут в полку? Он застыл, будто пораженный Откровением небес. Ох уж эти французишки! И как они смогли завоевать полмира, не имея никакого навыка к военной дисциплине?! Вражьи горны все сильнее заливались. К старым трубачам с разных сторон присоединялись новые. Даже мне, московской барышне, было известно, что они играли сбор. Француз плюнул наконец, махнул рукой и помчался назад – видимо, в расположение полка. Поистине диво, что он не заметил в моей руке знакомого ему мешка! Всё оттого, что на углу мы столкнулись нос к носу, и он не смотрел вниз. В купине, куда я возвращалась за мешком с моей рясой, я уже не дерзнула переодеться. Всюду слышался солдатский топот, по самым немыслимым направлениям носился враг – точно осы потревоженного роя… * * * В своем монастыре я тоже застала жуткое оживление. С толкотней и бранью оккупанты расхватывали во дворе с веревок свои тяжелые и влажные еще прусские, баварские, австрийские мундиры и белой пенкой овевающее их белье. Многие тут же спешно одевались. Невысокий немец с жаром требовал у настоятельницы свой пропавший мундир. Матушка Екатерина, кажется, была всерьез растеряна и отступала к поленнице перед наседающим берлинцем. Я, пряча лицо от сестер, быстро обогнула дом и забежала с одного из черных входов. Сестра Анастасия что-то недовольно прокричала вслед. Уж так старалась крикнуть по-немецки – никакого смысла не было возможности понять. – Куда вы, месье?! – ахнула в коридоре сестра Авдотья на родном, французском. – Здесь женские кельи!.. Эти баварцы с ума, что ли, посходили?! * * * Забежав в свою келью, я заперлась, метнула на пол кивер и кинулась к умывальнику… Прусский лейтенант с площадной бранью рылся в грудах нестиранных еще мундиров, когда я, подкравшись сзади, успела сунуть его мундир, сапоги и кивер заодно в чан с мыльной пеной и даже притопить деревяшкой. – Это что, очередная диверсия?! – гневался пруссак. – Я должен быть в строю по тревоге! Он, ошалело моргая, начал еще раз пересматривать оставшееся на веревках. – Герр офицер, а в чане вы смотрели? – подала я исполненный сочувствия голос. Пруссак сделал стойку на мой чистый немецкий, как кот на ведро свежей рыбы. – Я уже смотрел там, фройляйн! – Посмотрите получше! Там, кажется, есть еще что-то на дне. Берлинец сразу вытянул из мыльной пены мундир. И, видимо, вмиг опознал его по ярким нашивкам. Впервые я увидела у человека на лице одновременно умиление, радость и злобу. Но ничего, обошлось. Офицерик поахал, поохал и, воздав хвалы апостолам, отдал полоскать мундир… А я, даже не взглянув матушке Екатерине в лицо, вернулась в свою келью и… упала на пол перед деисусом. Я благодарила за чудесный успех моего предприятия, а слова не шли… Я все доказала, я теперь была всей душой, всей жизнью своей с Родиной, а страшная тоска брала за сердце… Я благодарила за свое чудесное спасение в этой адской кутерьме, а перед глазами хрипели два доверчивых французских часовых, раздавленных обломками каменной кладки… Из записок полковника Пикара Военачальники Великой Армии и хозяева русской столицы стояли строем перед нашим императором. Среди них в этот раз был и я. По своему обыкновению, сначала император молча походил вдоль строя, и вдруг, развернувшись к моему начальнику, сказал: – Каким образом был взорван гвардейский арсенал? Так и вашего императора взорвут – пуфф! – нервный взмах руками, – а вы только пожмете плечами? Мой генерал, покосившись на меня, шагнул вперед. Я чуть заметно кивнул ему, еще раз подтверждая уверенность в своей информации и полную ответственность за все советы. – Мой император! Все караульные доносят, что в Кремль в течение дня не входил ни один чужой – ни военный, ни гражданский. – Так значит, это кто-то из своих? – начавший было вновь прохаживаться, Наполеон развернулся, нахмурил брови. Генерал в ответ открыто и требовательно глянул на меня. Что же ему оставалось? Удивительно, но этот тугодум не ожидал такого поворота событий. Я шагнул вперед и ответил преспокойно и истово – уже самому императору. – Из бывшего населения в Кремле находятся только монахи и несколько смотрителей дворцов. Все они наперечет. Никто не приближался к арсеналу. |