
Онлайн книга «Среди овец и козлищ»
И снова заиграл орган – на этот раз громче и увереннее, и все зашелестели страничками псалтырей. – А что это значит, «пребудь»? – спросила Тилли, тыкая пальцем в страничку. Я посмотрела. – По-моему, это означает, что ты должна вести себя прилично. Люди пели тихими голосами, мы с Тилли пытались им подражать, но всех переплюнула миссис Рупер – отложила свой молитвенник на скамью и запела во весь голос. И вот пение закончилось, викарий поднялся на кафедру и сказал, что собирается почитать нам из Библии. – «Когда сын человеческий придет к славе своей, – начал он, – и все ангелы с ним, то воссядет он на сияющий трон». Я достала жестянку с лакричными леденцами. – «Все народы соберутся перед Ним, и он будет отделять одного человека от другого, как пастух отделяет овец от козлищ. Овцы отправятся по правую руку от него, козлища – по левую». – Опять эти овцы, – пробормотала Тилли. – Да, знаю, – кивнула я. – Они везде, повсюду. – Я предложила ей леденец, но подруга помотала головой. – «А затем скажет Он тем, кто слева: Отойдите от меня вы, те, кто прокляты, приговорены самим дьяволом вечно гореть в адском пламени…» Тилли подергала меня за рукав через пончо. – Почему он так ненавидит этих козлищ? – «Ибо когда голодал я, вы не дали мне ни крошки еды, когда страдал я от жажды, не дали вы мне и капли воды». – Ну, не знаю, – протянула я. – Наверное, ему просто больше нравятся овцы. – «Я странником был, и вы не пригласили меня зайти, одежда моя вся изорвалась, и вы не дали мне новой, я болел и сидел в темнице, и вы не позаботились обо мне». – О, да, они о Нем не заботились, – сказала Тилли. – Какой-то смысл в этом есть. – «Те, кто по левую руку, обречены на вечное наказание, тех, кто справа, ждет вечная жизнь». Викарий покивал головой с таким видом, словно сказал нам нечто неимоверно важное, и я кивнула в ответ, хоть и не совсем поняла, о чем речь. – Я только одного никак не пойму, – шепнула мне Тилли. – Откуда Богу известно, какие люди козлища, а какие овцы? Я покосилась на Эрика Лэмба и мистера Форбса, тот услужливо раскрывал молитвенник перед миссис Форбс. Я видела, как миссис Рупер растирает свою ногу, видела бармена из «Британского легиона» и двух стариков, которые все кивали и что-то бормотали. А затем я посмотрела на викария и увидела, что он оглядывает всех нас с высоты своего небольшого возвышения. – Думаю, в том-то и проблема, – ответила я Тилли. – Не всегда просто понять, в чем состоит разница. Когда мы выходили из церкви, викарий стоял в дверях и прощался с каждым. Он пожал мне руку и поблагодарил за то, что пришла, я в ответ крепко сжала его руку в своей и поблагодарила за то, что он принял нас. Он пытался пожать руку и Тилли, но ладошка у нее затерялась где-то под пончо, и она не успела ее вытащить. Все разошлись по домам, кроме миссис Рупер. Она сидела, привалившись спиной к надгробью, и пощипывала пальцы ног. – Я раба своих ног, – сообщила она нам и принялась еще сильнее растирать пальцы. – Постоянно под наблюдением врачей. – Очень здорово, что вы все-таки пришли, – сказала ей я. – Несмотря на невыносимую боль. Миссис Рупер приподняла голову, закрыла глаза от солнца и расплылась в широкой улыбке. – Вы, должно быть, очень религиозны, раз сделали над собой такое усилие. – Я протянула ей руку, словно Иисус, и помогла подняться на ноги. – О, да, – закивала миссис Рупер. – Нельзя сказать, чтобы это приносило моим ногам большую пользу. Однако воспрянуть духом очень помогает. Я сказала миссис Рупер, что она может послужить прекрасным примером для подрастающего поколения. И миссис Рупер подтвердила, что так и есть, и ее улыбка стала еще шире. Она убрала листок со списком богослужений в сумочку, защелкнула застежку. – А вы, девочки, сейчас домой? Может, пойдем вместе? В ответ на это я заявила, что буду очень рада, и увидела, как Тилли в своем пончо тоже улыбается. Мы успели дойти до перекрестка с Лаймовой, когда она впервые упомянула миссис Кризи. – Жуткое дело, – говорила она, вытирая платком под мышками, – исчезнуть вот таким образом. – А вы хорошо ее знали? – спросила я. – О, да. – Она снова промокнула пот платком. – Лучше, чем многих других. Она любила со мной поболтать. – Просто уверена в этом, – заметила я. – А все потому, что вы, миссис Рупер, знаете, что это такое – страдать. Миссис Рупер была полностью со мной согласна. – Но почему вы считаете, что миссис Кризи исчезла? – Шла она очень быстро, и мне то и дело приходилось вприпрыжку догонять ее. Откуда-то из-за спины доносилось пыхтение Тилли. Прямо как маленький паровозик. – Ну, причин тут может быть множество. – Мы дошли почти до самого конца авеню, и миссис Рупер немного замедлила шаг. – Но готова побиться об заклад, она непременно вернется. Я полезла в карман. – Может, дать вам еще один бумажный платочек, миссис Рупер? А то, смотрю, вы совсем вымотались. Она взяла платок и улыбнулась: – Вы, девочки, не очень спешите? А то я тут как раз открыла новую коробку «Кволити-стрит» [26]. Мы зашагали следом за ней по садовой дорожке. Я обернулась и увидела, что Тилли улыбается во весь рот. Так широко, что я даже испугалась – вдруг кто-то услышит. Дом номер восемь, Авеню
5 июля 1976 года – Вы с женой поссорились? Констебль полиции Грин доехал за шесть минут и тридцать две секунды. Джон точно это знал, потому что не сводил глаз с каминных часов. Он заранее подготовился к встрече: составил список вопросов, которые они наверняка будут задавать, и положил на самое видное место. Но все пошло не так, как он ожидал. – Мистер Кризи?.. – Нет, мы не ссорились. Он собирался добавить, что вообще никогда не ссорились. Он хотел сказать, что за шесть лет совместной жизни у них с Маргарет ни разу не возникло разногласий. Но затем решил, что полицейский может счесть это странным, ведь сам может принадлежать к тому разряду людей, которые считают споры и ссоры с супругом чем-то вполне естественным. А потому не стал продолжать и просто уставился на минутную стрелку каминных часов. – Мистер Кризи?.. – Простите, я не расслышал вопроса. Полицейский Грин примостился на самом краешке дивана, словно не собирался задерживаться здесь надолго. Словно чем меньше частей его тела будут находиться в сидячем положении, тем меньше времени он здесь проведет. На плече у него красовалась нашивка с номером: 1279. |