Книга Муссон, страница 15 – Уилбур Смит

«Клянусь Богом, этот парень мне нужен! — подумал Хэл. — Он жемчужина среди моряков. — Тут ему пришла в голову новая мысль. — Попрошу его в плавании научить моих ребят арабскому. Этот язык понадобится им на берегу».

К тому времени как Уилсон завершил рассказ, Хэл хорошо представлял себе, что случилось на борту «Минотавра» и каков человек, который будет ему противостоять.

— А теперь снова подумай обо всем этом, Уилсон. Если ты что-то забыл, любую мелкую подробность, которая может оказаться полезной, возвращайся и расскажи мне.

— Хорошо, капитан.

Уилсон встал, собираясь уйти.

— Где мне найти вас, сэр?

Хэл колебался.

— Надеюсь, ты умеешь держать язык за зубами? — спросил он и, когда тот кивнул, продолжил: — Знаешь ли, тебя посадили под арест, чтобы ты не болтал о захвате «Минотавра». Если дашь слово, что не будешь рассказывать эту историю всем желающим, можешь присоединиться к моему экипажу. Мне нужны хорошие мичманы. Хочешь плыть со мной, парень?

Уилсон почти застенчиво улыбнулся.

— Я слышал о вас, капитан, — сказал он. — Видите ли, мой дядя плавал с вашим отцом на «Леди Эдвине» и с вами на «Золотом кусте». Он мне о вас рассказывал.

— Как звали твоего дядю?

— Нед Тайлер, капитан, и его все еще так зовут.

— Нед Тайлер! — воскликнул Хэл. Он пять лет не слышал это имя. — Где он?

— На своей ферме под Бристолем. Купил ее на призовые деньги, заработанные на вашем корабле, капитан.

Нед Тайлер был одним из лучших моряков, с какими плавал Хэл, и сейчас он в который раз подумал, как тесно и прочно связано братство моря.

— Так что, Уилсон? Занести тебя в список экипажа?

— Я хотел бы плавать с вами, капитан.

Хэл обрадовался.

— Передай моему боцману Дэниелу Фишеру, пусть подберет для тебя жилье, пока мы не переедем на борт. Потом можешь усовершенствовать свое умение писать — черкни своему дяде Неду, чтоб бросал доить коров и разгребать навоз и снова надел флотские сапоги. Он мне нужен.

Уилсон по деревянной лестнице спустился в гостиную, Хэл подошел к маленькому окну, выходящему на мощенный булыжником двор гостиницы. Он стоял, сцепив руки за спиной, и смотрел, как Аболи учит близнецов биться на шпагах. Гай сидел на груде сена, Дориан — рядом с ним. Должно быть, Гай только что отработал свой урок, потому что лицо у него покраснело, а на рубашке темными пятнами проступил пот. Дориан хлопал его по спине, поздравляя.

Хэл наблюдал, как Аболи учит Тома фехтовальным приемам, позициям и комбинациям ударов. Когда Аболи наконец встал лицом к мальчику и кивнул, давая понять, что поединок начался, Том покрылся испариной.

— En garde, Клиб!

Последовало с полдесятка не доведенных до конца схваток.

Хэл видел, что Аболи старается не слишком показывать свое превосходство, но мальчик уставал и начинал реагировать медленнее. Наконец Аболи сказал:

— Последний, Клиб. На этот раз жди укола.

Лицо Тома затвердело, он встал в четвертую позицию, высоко подняв оружие, темными глазами наблюдая за Аболи, чтобы понять, что тот собирается сделать, прежде чем начнет действовать. Их клинки соприкоснулись, и Аболи начал наступление, выставив вперед правую ногу. Грациозный, как танцор, он сделал ложный выпад, и, когда Том отразил его и нанес ответный удар, гибко отскочил и провел контрвыпад, быстро, как нападающая гадюка. Том попытался отвести этот низкий удар, но промедлил. Сталь ударилась о сталь, и острие шпаги Аболи остановилось в дюйме от пупка Тома, видного под белой рубашкой.

— Быстрей, Клиб. Как сокол, — поучал Аболи, когда Том отскочил, но его запястье было выпрямлено, а шпага чуть отведена. Казалось, Аболи оставил незащищенное место в области правого плеча. Том мрачно хмурился — он заметил этот промах.

Даже сверху Хэл увидел ошибку сына: чуть подняв подбородое, Том выдал свое намерение.

— Нет, Том, нет! — прошептал он. Аболи расставил западню, в которую множество раз попадал сам Хэл, когда был в возрасте Тома. На самом деле превосходно оценивающий дистанцию Аболи оставался в двух дюймах от крайней точки, до которой мог добраться клинок Тома. И если Том попробует нанести удар, Аболи снова уколет его.

К радости Хэла, сын сделал двойной шаг, ложный выпад в плечо, но потом с проворством обезьяны и необыкновенной для его лет силой запястья изменил направление атаки и нацелился в бедро Аболи.

— Ты почти достал его, — прошептал Хэл, видя, как Аболи с трудом сделал круговое движение, защищаясь от выпада Тома, и вернулся в начальную стойку.

Аболи сделал шаг назад и прервал схватку. Он мотнул лысой головой, стряхивая с нее капли пота, и сверкнул зубами в широкой улыбке.

— Хорошо, Клиб. Никогда не принимай приглашения противника. Хорошо! Сейчас ты чуть не сплоховал. — И он положил руку Тому на плечо. — На сегодня хватит. Вас ждет мастер Уэлш — с пером вместо шпаги.

— Еще один укол, Аболи, — умолял Том. — На этот раз я тебя достану.

Но Аболи подтолкнул мальчика ко входу в гостиницу.

— Аболи рассудил очень верно, — одобрительно сказал Хэл. — Он не выходит за пределы их возраста и сил. — Он коснулся белого шрама на мочке уха и печально улыбнулся. — Но недалек день, когда он пустит одну-две капли малинового сока мастера Тома, как сделал однажды со мной, чтобы мальчишка не слишком переоценивал свои возможности.

Хэл открыл окно и высунулся.

— Аболи, где Большой Дэниел?

Аболи предплечьем вытер пот со лба.

— Он занимался каретой. Потом ушел с этим новым парнем Уилсоном.

— Найди его и приведи ко мне. Я хочу кое-что вам сказать.

Вскоре к нему вошли двое рослых мужчин. Хэл оторвался от документов на своем письменном столе.

— Садитесь. — Он показал на скамью, и здоровяки сели рядком, как два напроказивших школьника в ожидании выговора. — Я тут потолковал с Мейбел. — Он начал с Дэниела. — Она говорит, что не перенесет еще одну зиму, когда ты будешь метаться по дому, как медведь на цепи. И умоляет меня увезти тебя куда-нибудь подальше.

Дэниел выглядел ошеломленным. Мейбел — его жена, главная повариха в Хай-Уэлде, полная, веселая, краснощекая.

— Да как она могла… — начал он гневно, но сразу улыбнулся, увидев огонек в глазах Хэла.

А Хэл повернулся к Аболи.

— Что касается тебя, черный дьявол, мэр Плимута жаловался мне, что в городе поветрие — лысые черные младенцы, и мужья заряжают мушкеты. Тебе тоже пора на время исчезнуть.

Аболи затрясся от громкого смеха.

— Куда мы отправимся, Гандвейн?

Он воспользовался прозвищем, которым окрестил Хэла, когда тот был мальчишкой; на лесном языке оно означает «тростниковая крыса». Сейчас Аболи редко пользовался этим прозвищем, только в минуты проявления сильных эмоций.