Онлайн книга «Крестник Арамиса»
|
Женщина от удивления вздрогнула. — Ого, мой мальчик, у вас губа не дура. Разговаривать с королем вот так, как сейчас со мной… — Дело в том, мадам, что мне есть что ему сказать. Или, по крайней мере, передать: запечатанный конверт, который, по-видимому, содержит весьма любопытные вещи… — Запечатанный конверт? От кого? — От моего крестного отца. Кабатчица уселась напротив него, поставив локти на стол и подперев щеки кулаками. — И этот крестный отец, он кто, а? Чтобы переписываться вот так с королем Франции?! Великий Могол или император Китая? — Мой крестный, — ответил молодой человек без ложной скромности, — герцог д’Аламеда, рыцарь Золотого руна и гранд Испании первого класса. — Герцог д’Аламеда? Вы крестник герцога? Крестник гранда Испании? — Когда я говорю — мой крестный, не понимайте это буквально. Достопочтенный сеньор, который живет в Мадриде, при дворе Филиппа V, предоставил мне право самому выбирать, как называть его: отцом, дядей, опекуном или крестным. Умирая, отец завещал ему право быть моим покровителем. Я предпочел обращение «крестный отец», потому что вышел уже из того возраста, когда нуждаются в опеке. И вот теперь я считаю себя крестником господина д’Аламеды. Матушка Мардоше слушала его, открыв рот, но ничего не понимала. — Боже мой! — покачала она головой. — Ей-богу, вы, наверное, решили подшутить надо мной. — Подшутить над вами!.. Упаси бог, хозяюшка, — весело отвечал молодой человек. — Это такая же правда, как и то, что меня зовут Элион де Жюссак и я сын и наследник покойного барона де Жюссака. Да-да, это был он, Элион де Жюссак. Вы, конечно, еще не забыли его, не правда ли? За эти пять лет из юноши он превратился в мужчину в расцвете сил. Он высок, строен, пышет здоровьем и изъявляет волчий аппетит. Крепкое сложение, красота и сила его тела могли бы вдохновить скульптора на ваяние статуи борца или бегуна. Цвет лица молодого барона удивляет молочной свежестью, хотя он много времени проводит на охоте. У него белокурые, слегка вьющиеся волосы, усы — темнее, стрижены они в виде подковы и скрывают свежие губы, возбуждающие желание у прекрасных дам. Нос у него прямой, слегка вздернутый, в уголках губ таятся ямочки, светлые глаза смотрят ясно, а голос у барона звонкий и глубокий, словно идет из сердца. Матушка Мардоше совершенно поддалась обаянию этого юного лица. — Прекрасно, прекрасно, — заворковала она. — Верю, милый мой… Вы барон, это ясно. И хороши, словно песня. — И, всплеснув руками, воскликнула: — А я-то вам подсунула плохое вино! Пойло для солдат и судейского сословия… Сейчас сбегаю за бутылочкой получше! У меня там кое-что припасено… Правда, будет стоить немного дороже! И она собралась было бежать в погреб, но Элион остановил ее. — Не стоит! Я не хочу больше пить!.. Лучше подойдите вон к тем молодцам, которые голос сорвали, подзывая вас. Действительно, в кабачке появились еще два посетителя. Они изо всех сил стучали кулаками по столу и горланили: — Эй, там! Проклятье!.. Балаган, а не лавка!.. — Ну и буржуа пошли нынче! Вместе с ними в заведение проскользнул маленький человечек, тщедушный, угловатый, с тусклой, бесцветной физиономией, одетый во все грязное и темное, этакая канцелярская крыса, ученик аптекаря, знахаря или скомороха. К нему тут же подскочил первый путешественник. — Ну? — Я встретил Дегре в караулке. Молодой человек вздрогнул. — Проклятого Дегре, который предал мою мать!.. — Он давал указания своим агентам… — А у других ворот? — Те же птички и тот же надзор: шлагбаумы на заставах Сент-Антуан, Сен-Жермен, Сент-Оноре, Сент-Виктор — повсюду! Юноша топнул ногой. — Demonia! [12] Он задумался. Потом сделал собеседнику знак оставаться на месте и направился к Элиону, который встал из-за стола и собрался уходить. — Можно вас на одно слово, сударь? — Хоть на четыре, если угодно! — учтиво ответил Элион. — Сударь, я шевалье де Сент-Круа. — А я, сударь… — Знаю, слышал только что из вашего разговора с хозяйкой. — И, заметив, что барон испытывает неприязнь к болтунам, нахмурил брони и поспешил добавить: — Вы имеете честь носить имя добрейшего дворянина, который унес в могилу сетования всего провинциального дворянства. Хитрый малый лгал самым наглым образом. Имя владельца Эрбелеттов он услышал впервые в этот вечер. Но Элион, ничего не подозревая, до глубины души был растроган неожиданным почтением, оказанным памяти его отца. — Шевалье, эти слова… — Только эхо того, что происходит в моей душе. Вы очень похожи на сеньора… Я почувствовал к вам симпатию с первого взгляда… — Благодарю, приятно слышать… — Вижу, что вы собираетесь уезжать, и потому прошу внимания всего лишь на минуту. Мне тоже надо попасть в Париж как можно скорее… — Ну так кто вам мешает?.. — Помните, что говорила кабатчица? Полицейские у всех ворот… Проверяют путешественников, проводят дознания, выясняют цель приезда… — Какого черта! Что мне до всего этого? — Вам-то ничего, а вот мне… Господин де Жюссак смерил собеседника взглядом. — Ах вот как! Так это не вас ли случайно ищут? — спросил он. Путешественник выдержал взгляд. — Эх, барон, — ответил он с улыбкой, — вот этого-то я и боялся… Ради бога, не держите меня за какого-нибудь беглого каторжника. Речь идет о дуэли, имевшей печальный исход. Вот из-за этого-то меня теперь и разыскивают… Элион протянул ему руку. — Ну, если так, шевалье, располагайте мной как вам будет угодно. Только не вижу, каким образом я смогу вам помочь. — Нет ничего проще… Это рекомендательное письмо для господина де ла Рейни… — Ах, вы знаете!.. — Я не слушал, но у вас голос, простите, как иерихонская труба… — Это правда, дыхание у меня мощное, голос — металл… — Наделенный рекомендательным письмом, которое может служить пропуском, без особых трудностей пересечет все кордоны полиции, как и люди из его свиты… Элион расхохотался. — Людей из моей свиты вряд ли будут мучить, потому что их у меня просто нет… Нет даже тени оруженосца или камердинера… — Ошибаетесь, дорогой барон. Думаю, что слуга у вас есть. Он перед вами. — Передо мной? Вы?.. Хотите быть моим слугой, вы, дворянин?.. |