Онлайн книга «Крестник Арамиса»
|
Старшая из подруг была дочерью Виктора-Амадея Савойского. Она уже пять лет была замужем за герцогом Бургундским, который четырнадцатого апреля прошлого года после неожиданной смерти отца, великого дофина, сам стал дофином Франции и наследником короны. Принцесса привлекла к себе подругу и поцеловала в лоб. — Знаешь, Вивиана, — продолжала она, — ты мне напоминаешь сурового ментора. Бывают моменты, когда ты в свои двадцать рассуждаешь так, как говорят те, кому за шестьдесят… Но ведь ты же никого не любила? — Любила, мадам, я и сейчас люблю. — Ах да, тот провинциальный воздыхатель… Шевалье… Дворянин из твоих родных краев… — Да, господин де Жюссак, мой жених, мадам. — И вот уже годы, как вы разлучены? — Пять лет, — вздохнула девушка. — Но ведь вы писали друг другу письма все это время? — Один раз. — Прекрасно! И ты воображаешь, что он все еще думает о тебе? На глазах мадемуазель де Шато-Лансон появились слезы. Герцогиня смутилась. — Прости меня, милая моя моралистка, — живо заговорила она, — я не хотела тебя огорчить… Но то, что ты говоришь — так необычно!.. Сразу видно, что твой Амадис в трехстах лье от двора! Искра надежды сверкнула во влажных глазах Вивианы. — О! — пробормотала она. — Если бы ваше высочество захотели… — Что, моя дорогая? — спросила принцесса, погладив ее по щеке. — Мой Элион был бы рядом, мог бы приехать в Версаль… — А почему он не приезжает? — Но ведь надо, по крайней мере, быть уверенным, что найдешь здесь покровителей, должность… Это человек мужественный, верный, преданный… И если бы ваше высочество согласились причислить его к своему дому… Герцогиня покачала головой. — Бедное дитя, оставь же пустые надежды… Если бы это было возможно, все равно потребовалось бы время на осуществление плана. Но я не имею никакого влияния. На меня смотрят как на маленькую легкомысленную девочку, я не имею своего слова. Даже герцог, который сам лишен всякого авторитета… Его величество оставляет за собой право самому назначать на должности. И если этого молодого человека не рекомендовали ни герцог дю Мэн, ни граф Тулузский, ни отец Ле Телье, ни мадам де Ментенон… Она замолчала. Вивиана совсем опечалилась. Принцесса прислушалась. — Слышишь? Кто-то поднимается по лестнице… Это он! Господин де Нанжи!.. Действительно, жалобно заскрипели ступени под тяжелыми мужскими сапогами; потом в дверь дважды робко постучали. Герцогиня подбежала к ней, радостно воскликнув: — Входите, Анри, входите скорей! Это походило на театральную сцену. Дверь открылась, и на пороге появился господин де Жюссак. Герцогиня отпрянула от неожиданности при виде незнакомого лица. Мадемуазель де Шато-Лансон выглянула из-за спины своей госпожи и, вскрикнув от удивления, закрыла лицо маской. Элион склонился в почтительном поклоне. Герцогиня Бургундская не дала ему заговорить первым, к чему, казалось, он сильно стремился. — Но, — воскликнула она, задыхаясь, — это не вы!.. На лице молодого человека играла самая обольстительная улыбка. — Прошу прощения, мадам, но все-таки я. Клянусь, что я — это я… — Во всяком случае, — возразила молодая женщина сухо, — вы не тот, кого я жду… Выражение комического разочарования появилось на лице барона. — Да, я так и предполагал, — разочарованно вздохнул барон с кривой улыбкой. — Произошло недоразумение… А все плут трактирщик… Мне остается только просить вас принять мои самые искренние извинения, — сказал он, поклонившись. Элион сделал шаг к двери, но вдруг остановился. — Еще одно только слово, мадам: если вы ждете человека столь нелюбезного, который не желает выразить искреннее почтение и преданность дамам, я был бы счастлив его заменить. — К сожалению, это невозможно! — ответила герцогиня. — Позвольте мне только спросить: вы дворянин? — Да, мадам, по милости Божией, я барон… — О, я не спрашиваю имени… Значит, вы едете в Версаль и принадлежите ко двору? — Да, мадам, еду туда. — И для пущей важности небрежно бросил: — Мне надо побеседовать с королем. — С королем! — воскликнула мадемуазель де Шато-Лансон, подходя ближе. Все это время она стояла в стороне, жадно рассматривая молодого человека через прорези черной полумаски. «Однако, — подумал Элион, — она в маске, та вторая!.. Но могу побиться об заклад, что тоже хорошенькая, как и эта…» — Господин барон, — сказала герцогиня, — у меня просьба… Возможно, вы меня встретите в Версале… — Клянусь, был бы в восторге от такого счастья! — Обещайте, что не узнаете меня… — Что?.. — Я на это надеюсь и этого хочу. Вот единственная услуга, о которой мне приходится просить вас. Верю в ваше благородство… Барон смущенно опустил голову. — Понял, мадам… Понял и повинуюсь. Молодая женщина жестом отпустила его. — А теперь, чтобы не быть неделикатным и назойливым… — Да-да, ухожу… И, рассыпаясь в поклонах, крестник Арамиса, пятясь, вышел. «Черт возьми! — думал он, спускаясь по лестнице. — Тупица, толкнул меня на унижение!.. Но, конечно, я получил по заслугам. Эта кривляка имеет достаточно власти, чтобы выпроваживать докучливых гостей!.. А другая все стояла позади… Ох, как она обстреливала меня глазами через бойницы своей маски! Странно!.. Да, проклятье, странно… Кажется, я произвел впечатление там, наверху». Любопытный синьор Кастанья уже стоял под лестницей. — Ну как? — спросил он. — Уже назад? Барон посмотрел на него недружелюбно. — Господин болван, — приказал он, — подайте завтрак. И избавьте меня, убедительно прошу, от вопросов и комментариев. Я забыл трость. В эту минуту в саду показался кавалер, одетый как капитан гвардейцев дофина, казалось, он искал кого-то взглядом. Пренебрежительным жестом пьемонтец указал официанту на Элиона. — Коломбен, обслужите этого господина. И сразу же бросился к вновь прибывшему, подслащивая улыбку всевозможными любезностями. Они принялись тихо беседовать. Тем временем Коломбен, слуга с лицом безобидного олуха, подошел к крестнику Арамиса. — Где ваша милость желает, чтобы я накрыл? — Честное слово, все равно. Ну, здесь, например, в этой беседке. И господин де Жюссак машинально указал на беседку, которая приходилась прямо напротив раскрытого окна той комнаты, откуда его только что выпроводили. |