Онлайн книга «Крестник Арамиса»
|
— Optime [14], — заявил Коломбен, любивший, обслуживая, злоупотреблять латынью, как профессор ботаники познаниями о бабочке махаоне. — Нижайше прошу вашу светлость выслушать меня, я покажу дорогу, — говорил пьемонтец в этот момент новому посетителю. Офицер, весьма красивый мужчина с изысканными манерами, довольный собой, на окружающих производил все же отталкивающее впечатление. Мэтр Гульельмо вел его к пристройке, беспрерывно кланяясь так низко, будто хотел поцеловать землю. — Вот тот, кого там ждут, — вздохнул Элион и сел за свой столик. Через несколько минут из открытого окна послышались голоса. Барон отчетливо слышал каждое слово, как будто он сам находился в комнате с этими двумя женщинами: одной — трепещущей и взволнованной, и другой — холодной, спокойной, насмешливой. — Вы, сударь?.. Вы?.. Что это значит?.. — Боже мой, мадам, все очень просто. Господин де Нанжи не придет… — Откуда вы знаете? — Я ознакомился с запиской, в которой ваша светлость назначает ему здесь утром свидание. — Как записка попала к вам в руки? Почему господин де Нанжи не придет? — Потому что он уже на пути в Нормандию: его величество вчера приказал ему немедленно отбыть туда. — Его сослали!.. За что?.. — Ох, мадам, помните, как герцог де Лозюн вынужден был покинуть двор после той романтической истории с великой Мадемуазель? — Так-так! — пробормотал Элион, разворачивая салфетку. — Похоже, что я сейчас узнаю все, о чем пойдет разговор наверху… Конечно, лучше бы не слушать… Очевидно, надо переменить место… Он встал и огляделся в поисках другого столика. Но в этот момент Коломбен поставил перед ним яичницу с салом, и молодой человек не в силах был справиться со своим разыгравшимся аппетитом. Безвольно он рухнул в кресло и придвинул тарелку. — Начнем с самого неотложного. А потом можно будет и пересесть… Впрочем, очень даже может быть, что шум моих челюстей помешает мне слушать. В пристройке между тем страсти накалялись. — Но эта записка, сударь, предназначалась господину де Нанжи… — Эту записку, мадам, мне вручил лакей во время обыска, когда адресат уже покинул Версаль, и его величество поручил действовать мне. — Обыск у графа!.. И мои письма!.. Письма, которые он должен был вернуть в это утро… — Успокойтесь, ваша светлость: вот они, эти письма. — Ах, сударь, дайте мне их скорее! Дворянин заговорил резким и язвительным голосом: — Минуточку, мадам, минуточку. Надо бы сначала договориться… — Договориться? — О некоторых условиях… Внизу в беседке господин де Жюссак поглощал свиное филе, однако, несмотря на то, что всецело был погружен в это приятное занятие, не пропустил ни единого слова. «Дьявольщина! — подумал барон. — Как некрасиво поступает этот господин! Но, впрочем, какое мне дело! Я предложил этой маленькой даме свои услуги, она их не приняла. Почему же теперь она соглашается?» «Маленькая дама» между тем спрашивала отрывистым голосом: — И какие же это условия? — Ваша светлость! — ответил собеседник. — Позвольте вас поблагодарить за ваше расположение ко мне. Должен сказать: невозможно лишь восхищаться вами, обожать как идола… — Довольно! — холодно перебила она. — Вы меня оскорбляете, говоря о восхищении, не нужно меня обожествлять. Мне оскорбительно ваше признание. — Признание одного оскорбляет, но есть другие, — у них хватает наглости заставить себя слушать, — были ли они вам столь же неприятны? — Что вы хотите этим сказать? — Хочу сказать, ваша светлость, что вы приняли знаки внимания сначала от Молеврие, потом от Нанжи, которого я ненавижу. — Ну знаете! Подобное оскорбление… — Разве это оскорбление, когда лишь повторяешь то, о чем давно говорит двор, о чем шепчется весь Версаль и знает король? «Черт!» — подумал господин де Жюссак в своей беседке. Ему показалось, что там, наверху, заваривается такая каша, что лучше быть глухим, как лопнувший барабан… Он крикнул гарсону: — Эй, Коломбен, фрукты и еще бутылку! — Давайте покончим с этим, — раздался голос герцогини. — У вас есть намерение хранить эти письма? — Мадам, все будет зависеть от вас. — Так что же вы требуете взамен? — Ничего, кроме права любить вас, и говорить об этом с надеждой, что позднее… — Слишком дорогая цена, — решительно сказала молодая женщина. — Оставьте письма себе. Посмотрим, каким оружием они окажутся в ваших руках… — О, они не останутся у меня долго, но когда перейдут в руки господина дофина… — Моего мужа! И вы на это способны?!. — Ради достижения цели я способен на все. — Это бесчестно! Вы не сделаете этого!.. У вас хватит совести… — Вы заблуждаетесь. Письма перейдут в руки господина дофина, и тогда уж извините, — заключил дворянин, разводя руками. Принцесса пришла в ярость. — Ах вот как! Я слишком хорошо о вас думала! Убирайтесь!.. Ничтожество! «Честное слово, я такого же мнения», — подумал Элион, откупоривая новую бутылку. В пристройке все смолкло. Собеседник принцессы вышел в сад и, обернувшись, посмотрел на большое раскрытое окно так, будто погрозил кулаком. Вдруг на глаза ему попался крестник Арамиса, который с преспокойным видом допивал стакан вина. Понимая, что молодой человек оказался невольным свидетелем разыгравшейся сцены, что через открытое окно ему было слышно каждое слово, взбешенный офицер подошел к барону. — Вы находились здесь!.. Слушали! И все слышали!.. Элион встал и учтиво поклонился. — Я действительно был здесь, сударь… Клянусь, не слушал… Но тем не менее все слышал… — Вы знаете особу… — Которая участвовала в столь оглушительной беседе? Право, нет… Не более, чем вас. Тот многозначительно кивнул и приложил палец к губам. — Тогда молчите о том, что слышали… И если когда-нибудь пророните слово… — О-о! — покачал головой молодой барон. — Да вы, кажется, хотите меня запугать!.. — Я просто даю вам совет. Поступите разумно, если последуете ему. — Большое спасибо за совет. Взамен предлагаю вам свой. — И что же это за совет? — Верните письма их законному владельцу. |