Онлайн книга «Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона»
|
Сын, тоже загримированный, подошел ближе и взял его за руку. — Давайте вспомним последнюю сцену «Путешествия на Запад». Именно с этого места начинается действие новой пьесы. Ночь первая Актер, исполнявший роль Слуги, терпеливо переминался с ноги на ногу за дверью кабинета Конфуцианца, дожидаясь этого великого человека. Он не привык ждать. Он звезда. По крайней мере, всегда был звездой. В один из редких моментов просветления ему подумалось: «Есть ли в мире кто-нибудь опаснее человека, которого когда-то называли гением?» А затем дверь открылась. Конфуцианец в традиционном синем наряде появился и встал у окна. «Прекрасная мизансцена!» — пронеслось в голове у актера. * * * Сказитель стоял на пороге кладовой для реквизита и смотрел на внука, который спал на специально положенном для него матрасе. Подошел Максимилиан с двумя чашками дымящегося чая. — Он красивый, — сказал молодой человек. — Как и его мать, — откликнулся пожилой. Максимилиан не ответил. Когда он увидел Цзяо Мин, ее успели изуродовать голод и гангрена. — Вы ведь понимаете, что вас все равно найдут? — спросил Сказитель. — Вы не можете носить грим и парик вечно, кроме того, рано или поздно любопытство актеров возьмет верх и они узнают, кто вы. Даже я не смогу этому помешать. Любопытство у них в крови. — Мм, как вкусно! — проговорил Сказитель, сделав большой глоток из своей чашки. — Еще бы. Это же улун. Наслаждайтесь, пока есть возможность. Боюсь, мы теперь не скоро увидим его на прилавках Шанхая. — В ваших словах звучит нескрываемый пессимизм. — Может, это из-за грима и парика, за которыми прячется фань куэй? — Нет, просто иногда в вашей речи звучит некий особый стихотворный ритм. — Правда? — Ага. — Сказитель отвернулся от Максимилиана. — Почему вы полагаете, что мы не скоро сможем насладиться изысканным вкусом чая улун? — Наши новые правители ненавидят нас. Их оскорбляет само наше существование и все, что мы делаем. Точно так же библиотека оскорбляет того, кто не умеет читать. Сначала они позабавятся с нами, а потом — с нашим городом. Тирания многих — это похуже, чем тирания нескольких. Сказитель перевел взгляд с Максимилиана на внука. — Вы уже подготовили свою подвесную систему? Максимилиан не понял, почему Сказитель столь резко переменил тему, но спрашивать не стал. — Да, все готово, — ответил он. — Шелк достаточно прочен, чтобы выдержать нас обоих. По лицу Сказителя пробежала тень. — Шелк, сотканный из женских слез, — загадочно прошептал он. — Что, простите? — Да так, случайная мысль. — Он отхлебнул из чашки. — Вы сделали так, как я советовал? — Да, я привязал веревки к балке под дверью люка в потолке. Но почему было не закрепить систему на подвесной сетке? — Как вам удалось устроить кольцо огня в Нанкине? — спросил Сказитель, пропустив вопрос Максимилиана мимо ушей. Репетиция. День второй Впервые солдаты появились на второй день репетиций. — Этого следовало ожидать, — сказал Максимилиану Сказитель. — На премьере собирается присутствовать сам Мао, и они желают убедиться в том, что здесь безопасно. А вы не трогайте свой грим, держитесь в сторонке, и все будет в порядке. Угрожающим выглядело присутствие рядом с солдатами шести надзирательниц. «Это неспроста», — подумал Максимилиан и, отойдя в тень кулис, поправил парик. Одна из надзирательниц, толстая крестьянка, уселась во второй ряд, всем видом давая понять, что уходить она не собирается. Сказитель переглянулся с Максимилианом и незаметно кивнул в сторону жирной бабы. Тот повернулся к сыну и прошептал по-английски: — Запомни, если меня поймают, ты должен сказать, что не имеешь ко мне никакого отношения. Договорились? Мальчик отвел глаза в сторону, затем неохотно кивнул. Сказитель сегодня был более раздражен, чем обычно. Его беспокоила сцена с Обезьяньим царем, но он немного расслабился, когда услышал богатырский храп, вырывавшийся из открытой пасти надзирательницы-крестьянки. Она развалилась на двух стульях, а толстые ноги положила на стул в первом ряду. — Наш первый критик, — проговорил актер, исполнявший роль Обезьяньего царя. «А может, и последний», — подумал Сказитель. — Эту сцену необходимо подработать, — сказал он. * * * В тот же день иностранные граждане, проживающие в Шанхае, получили первые официальные уведомления, в которых сообщалось, что их дальнейшее пребывание в Городе-у-Излучины-Реки нежелательно и через пять дней, в конце празднования Нового года, им будет предоставлен транспорт. В повестках говорилось, что фань куэй должны приготовиться к отъезду. С собой каждой семье разрешалось взять не больше одного чемодана весом до двадцати килограммов. Двери, которые не открывались на стук солдат, немедленно выламывались, а имущество — вплоть до последнего гвоздя — конфисковывалось «в пользу государства». Эти извещения ни для кого не стали неожиданностью, но дело в том, что у фань куэй, решивших остаться в городе, попросту не было другого дома, кроме Шанхая. Это были не «шанхайчики», приезжавшие сюда лишь для того, чтобы выпотрошить Поднебесную и убраться восвояси. Практически все они знали китайский язык, жили в мире и согласии со своими китайскими соседями и искренне любили этот город. Но и они уже давно ощущали в воздухе запах озона. Ночь вторая Убийца был удивлен приходом Сказителя. — Как вы меня нашли? — спросил он. — Цзян, — коротко ответил Сказитель. — А-а, понятно, — протянул Убийца. — Мой внук охотно отдал мне свои бусины. Теперь для того, чтобы ожерелье Цзяо Мин было полным, мне нужны две бусины, оставшиеся у мальчика-золотаря. — Зачем это вам? — Потому что они мне нужны, — отрезал Сказитель. Он не привык ни перед кем отчитываться. — Это будет мой последний выход на сцену в роли Принцессы, и я хочу, чтобы ожерелье дочери, которое я надену, было полным. Я понимаю, это звучит… — Глупо? Так и есть. Но я достану для вас эти бусины. — Убийца сразу подумал о Фоне. — А мальчик сможет посмотреть ваш спектакль? — Я договорюсь, чтобы его пустили за кулисы, — кивнул Сказитель. — Хорошо. А я постараюсь найти его. Убийца встал, но затем повернулся к Сказителю. — Скажите, когда вы получите эти две недостающие бусины, сколько всего их будет в ожерелье? — спросил он. |