Книга Anamnesis vitae. Двадцать дней и вся жизнь, страница 159 – Татьяна Шарпарь

Максим Максимович Алешин был вызван на 14:30, но было уже около четырех часов пополудни, а его все не вызывали в кабинет следователя. Он нетерпеливо прохаживался по коридору, выразительно смотрел на часы, застегивал и расстегивал пуговицы роскошного кашемирового пальто, в общем, всячески демонстрировал абсолютное недовольство ситуацией. Алексей несколько раз прошел мимо него, озабоченно листая папки с личными делами сотрудников. При одном из витков этого дефиле он будто случайно выронил у ног Алешина фотографию Лидии Машковой. Тот быстро поднял ее, мельком взглянул и отдал Алексею. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Алексей, который поддерживал версию следователя, удивился. Если это не он, тогда затея не удастся.

Наконец, Константин Петрович открыл дверь кабинета и громко спросил:

– Есть гражданин Алешин?

Максим Максимович суетливо расстегнул, в который раз, пуговицы пальто и шагнул в кабинет.

– Повесточку вашу будьте добры, – пропел следователь.

Умел он так разговаривать: добродушно-ласково, призывая подозреваемого к взаимопониманию и доверию.

– Повестку? Ах, повестку. Я ее, кажется, выбросил. – Что же вы, Максим Максимович, так небрежно с документами обращаетесь? – уже не ласково, а почти сурово выговорил Константин Петрович, нарочито сделав паузу перед именем и даже будто сверившись со своими записями.

– Ох, простите, пожалуйста. Я могу выйти и поискать.

– Да ладно, – опять добродушно простил его Константин Петрович и даже улыбнулся, выглянув поверх очков.

– Ну, давайте, Максим Максимович, заполним анкетные данные. Паспорт позвольте.

Медленно и очень внимательно следователь начал листать документ. Так же медленно он вписал паспортные данные в протокол допроса, еще раз пролистал и положил его рядом с листом бумаги. Максим протянул руку, чтобы забрать паспорт, но Константин Петрович каким-то незаметным движением отодвинул его подальше.

– Ну-с, Максим Максимович, расскажите, что вам известно по делу.

– По какому делу? – нарочито удивился Алешин. – Как? Вы не знаете, для чего вас сюда вызвали? Изумлению следователя не было предела. Он что-то такое сделал руками, демонстрируя полное недоумение.

– Я на самом деле не знаю ни о каком деле.

– Позвольте тогда вам напомнить, раз вы на самом деле ни о каком деле не знаете.

Тон следователя из добродушного превратился в издевательский.

– Ваш работодатель был убит вместе с законной супругой на даче полгода тому назад. Это вам известно?

Алешин кивнул.

– Небезынтересна ваша роль в этом убийстве, господин Максим Максимович Алешин.

Тот недоуменно пожал плечами и стал разглядывать носки своих ботинок.

Константин Петрович, между тем, продолжал:

– Как нам стало известно, вы проживали в квартире племянника убитого – господина Горчакова – с сожительницей Лидией Машковой. При этом представились вы совсем не своим настоящим именем, а вымышленным. Так я говорю, Максим Максимович?

– Что за бред? – возмутился тот. – Никакую Лидию Машкову я не знаю, и ни на чьей квартире не проживал. У меня есть своя хорошая квартира, в которой я живу вместе с мамой. Она может подтвердить, что из квартиры я не выезжал.

– Хорошо, оставим это пока. Скажите, как вы попали на эту работу?

– По объявлению.

– По объявлению? Где было размещено это объявление? Можете назвать газету? Или оно на доске где-нибудь висело?

– На какой доске?

– Вот и я спрашиваю: на какой? – Да я не помню уже.

– Странно даже при вашем блестящем образовании не упомнить такой пустяк, как объявление о приеме на работу. Кстати, а почему по специальности не пошли работать?

От возмущения Алешин захлебнулся словами:

– Как? Я?! Не по специальности? Я заведую отделом связи с зарубежными странами, веду ответственные переговоры, слежу за нашими филиалами за границей.

– И какие такие переговоры вы провели за последнюю неделю?

Алешин вдруг подобрался, прищурился, как бы примерился, что бы такое ответить, и с вызовом сказал:

– А вот это не ваше дело, господин следователь. Ответ о моих функциональных обязанностях я буду держать только перед моим работодателем.

– Перед Иваном Ильичом Горчаковым, в квартире которого вы изволили проживать?

– Я не буду отвечать на этот вопрос, – гордо заявил Алешин, – и вообще, где мой адвокат?

– Будет вам адвокат, когда вы из свидетелей перейдете в отряд подозреваемых.

– В чем подозреваемых?

– Да хотя бы в попытке нанесения вреда здоровью Ивану Ильичу Горчакову. Это ведь вы принесли яд, который Лидия Машкова, по вашему научению, закачала в бутылки со спиртным. Вы не могли не знать, что яд смертельный. За что вы хотели его убить?

– Я вообще не знаю, кто такая Лидия Машкова. Понятно вам?

– А вот она вас хорошо знает, правда, под другим именем.

– Дайте хоть одним глазком на нее поглядеть, – вдруг развеселился Алешин, – а то я с ней и проживал в какой-то квартире, и яд ей передавал.

– Кстати, есть еще один свидетель вашего проживания вместе с Лидией. Вчера этот свидетель опознал вас по фотографии. Есть подписанный протокол. Да и охрана в подъезде вас тоже очень хорошо запомнила: парень вы приметный, красавчик, опять же квартира была на особом счету, все-таки хозяин в отъезде.

– Какая охрана? Не было там никакой охраны.

– Вот вы и прокололись, господин Алешин, – довольно сказал следователь и откинулся на спинку кресла. – Ну что? Разговаривать будем, или по-прежнему: я не я и лошадь не моя? Кто поручил вам убить Ивана Горчакова? Ну, говори быстро. И не смотри, что я такой добрый. Я-то добрый, да в камере народу твое пальто может приглянуться.

– В какой камере? – удивился Алешин.

Было очень заметно, что он испугался. Лицо побледнело, выступил пот. Он стал нервно перебирать пуговицы пальто.

– В обычной, в Лефортово.

– Я не хочу в Лефортово, я ничего не сделал, это все Лидия. Это она придумала его убить, чтобы квартира ей досталась. Я не хотел, и яд я не приносил. Это все она.

– Ну, что же? Спросим сейчас у нее.

Константин Петрович нажал кнопку под столешницей и сказал конвойному:

– Давайте гражданку Машкову.

Алексей с нескрываемым интересом следил за допросом из смежного кабинета с полупрозрачной стеной. То, что происходило в допросной, было хорошо видно и слышно. А подозреваемый даже не догадывался, что за допросом наблюдает кто-то еще. Эту комнатку сотрудники называли между собой тайником. Она была очень полезной и экономила массу времени. Если надо было что-то уточнить по делу, можно было просто присутствовать на допросах. Правда, допускались в этот кабинет не все, а только те сотрудники, которые работали по этому конкретному делу.