Онлайн книга «Подлодка»
|
Командир берет в руки сообщение, и его лицо постепенно принимает растерянное выражение, какое бывает у боксера на ринге, получившего сильный удар в челюсть. Он зачитывает сообщение: — Внезапно атакованы эсминцем, появившимся из-за дождя. Глубинные бомбы в течение четырех часов. Контакт с конвоем потерян, продолжаю поиск в квадрате Бруно Карл — UM. На последних словах его голос замирает. Не меньше минуты он рассматривает радиограмму, звучно делает глубокий вдох, снова смотрит на записку, наконец, надув обе щеки, выдыхает воздух. Он даже позволил себе откинуться в угол своего дивана. Ни единого слова, ни одного ругательства, ничего. Позже мы сидим на ограждении «оранжереи» позади мостика. — С ума сойти, — говорит Старик. — Как будто мы мечемся по Атлантике в полном одиночестве. И в то же самое время, прямо сейчас, в океане наверняка находятся сотни кораблей, и некоторые из них, вероятно, недалеко от нас. Нас с ними разделяет лишь линия горизонта. Горько усмехаясь, он шутит: — Добрый Господь придал земле круглую форму не иначе, как по просьбе англичан. Что мы можем видеть отсюда, находясь внизу? Мы могли бы с таким же успехом пытаться обнаружить их, сидя в каноэ. Жаль, что до сих пор никто не нашел выхода из этой ситуации. — Ну почему же, они додумались, — замечаю я. — Самолеты! — Ах, да, самолеты. Они есть у противника. А я хотел бы знать, где прячутся наши морские разведчики. У толстобрюхого Геринга в запасе есть лишь большой рот, не скупящийся на обещания. Рейхсмаршал охотничьих собак [35]! К счастью, в этот момент появляется шеф: — Решил глотнуть свежего воздуха. — Здесь становится слишком людно, — замечаю я и спускаюсь вниз. Бросаю беглый взгляд на навигационную карту. Все как всегда — линия, проведенная карандашом и отмечающая наш курс, скачет туда-сюда и похожа на случайно раскрывшийся плотницкий складной метр. Старик тоже спускается вниз. Он аккуратно присаживается на рундук с картами, и проходит время, прежде чем он продолжает разговор с того места, на котором он прервался: — Может, нам еще повезет. Если они отправили на перехват достаточно лодок, то не исключено, что кто-то снова заметит их. На следующее утро я читаю радиограмму, принятую ночью: «Поиск в квадрате Бруно Карл результатов не дал — UM». Следующие сутки — наихудшие за все время похода. Мы стараемся не заводить разговоров между собой и избегаем друг друга, как будто заболели цингой. Большую часть дня я провел на диване в кают-компании. Шеф не показывался из машинного отделения, даже когда накрывали на стол. Второй инженер так же не отходил от своих машин. Никто из нас троих: первого вахтенного, второго вахтенного и меня, не осмеливается слова сказать Старику, который отсутствующим взглядом смотрит в никуда и едва проглатывает несколько ложек густого супа. В соседней каюте тоже наступило безмолвие. Радист опасается поставить на проигрыватель пластинку. Стюард и тот выполняет свою работу, потупив глаза, как будто он прислуживает на поминках. В конце концов командир вымолвил: — В следующий раз мы не можем позволить себе ошибиться! Чуть позже Зейтлер опять начинает тоном знатока: — Знаете, все-таки самый первый раз, утром — самый приятный. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что мы сейчас услышим. Вихманн и Френссен обратились в слух. — Как-то я оказался в Гамбурге… Надо было доставить письмо для моего шефа. В то время я все еще служил на минном тральщике. Ну, не это важно. В общем, я прибыл туда, звоню в дверь, и мне ее отворяет такая красотка, маленькая блондиночка! «Мамы нет дома, пошла на почту, скоро вернется, зайдите, пожалуйста»… Я так и поступил. Внутри что-то вроде вестибюля, и там стоит кушетка. Не теряя ни минуты, я надеваю презерватив и задираю ей юбку, и только мы заканчиваем трахаться, как слышим, что открывается входная дверь… Ее мамаша уже почти отворила ее, но помешала дверная цепочка. К счастью, кушетка стояла в углу, так что она не могла видеть нас через щель. Малютка запихнула свои трусики с глаз долой под подушку, но я чуть было не забыл застегнуть ширинку перед тем, как пожать руку даме своими липкими от спермы пальцами. «Зейтлер. Очень рад познакомиться, к сожалению, мне пора бежать, должен вернуться вовремя, служба, понимаете»… Я ухожу. И лишь час спустя, когда мне потребовалось отлить, я заметил, что резинка все еще одета на мой член. Точнее говоря, я обнаружил это после того, как пописал. Стою и смотрю на огромный желтый огурец, выросший у меня между ног. Не самые лучшие ощущения! А парень, который стоял у соседнего писсуара, чуть не лопнул от смеха… Носовой отсек обсуждает манеру первого вахтенного офицера ежедневно бриться. «Позорит всех нас — кто-нибудь когда-нибудь слышал такое — проводит все время в гальюне с бритвой». — Старику следовало бы поставить ему ультиматум. — И так один сральник на всю команду, а тут еще эта купающаяся красавица на борту! Пилигрим достает из своего портмоне несколько фотографий. На одной из них запечатлен человек на причале. — Мой отец! — поясняет он мне. Он произносит это таким тоном, что может показаться, он знакомит нас друг с другом. — Погиб в цвете лет — я предпочел бы уйти из жизни так же, как он. Что я могу ответить? Я не решаюсь посмотреть Пилигриму в лицо и в ответ выдавливаю лишь: — Хорошее фото. Похоже, он рад это услышать. — Эмоциональная сторона жизни большинства команды для меня — тайна за семью печатями, — однажды признался мне Старик. — Как можно знать, что думают люди? Время от времени узнаешь о чем-то таком, что хоть стой, хоть падай. Взять хотя бы эту историю с женщиной Френссена. Френссен, помощник дизельного механика. Он познакомился с этой дамочкой, будучи в отпуске. Потом он ушел в очередной поход, она не получала от него писем и отправилась к предсказателю судьбы. Очевидно, они еще не все перевелись в нашем мире. Этот не счел нужным уведомить даму, что мы не часто ходим на почту. Скорее всего, он напустил на себя важный вид, чтобы потом изречь что-то вроде: «Я вижу воду — и больше ничего, кроме воды!» Старик передавал диалог в лицах: — «А подводная лодка?» — «Ничего, одна вода, только вода и ничего, кроме воды!» Дама, которая уже считала себя невестой нашего помощника дизелиста, стала кричать: «Он погиб!» Предсказатель больше не проронил ни слова, подобно настоящему оракулу. Хотите знать, что было потом? Мадам обхватила руками голову и причитала: «О, боже — а я все еще одета в красное!» Стала строчить во флотилию одно письмо за другим. И мне тоже. Окончание истории я узнал от самого Френссена. В свой последний отпуск он не поехал в Париж. С него было достаточно! |