Книга Поющая для дракона, страница 73 – Марина Эльденберт

Халлоран приблизился, и теперь мне приходилось смотреть на его возвышаемость. А он… Если собрать все костры всех пожарищ всех налетов за все времена, то можно было получить примерное представление о том, как сейчас смотрел на меня он. В темных глазах бушевало пламя, а зрачок медленно вытягивался, пробуждая неведомое доселе чувство яростного животного сопротивления. В груди рождалось рычание, которое я с трудом подавила.

— Назовите имя.

Вопреки разгорающемуся внутри огню я похолодела еще больше.

— Нет.

— Мне позвонить ферну Норгхару?

Ну разумеется, все данные остаются на серверах. Один звонок своему безопаснику, и через пять минут он будет знать не только имя, но и название файлов, которые мне передал Рингсихарр. Вплоть до точечки.

— Это моя личная жизнь!

На скулах его заиграли желваки. О да, я хотела неравнодушия, я его добилась. Но не такой же ценой!

— С той минуты, как я взял ответственность за ваше обучение на себя, это уже не ваша личная жизнь, эсса Ладэ. По законам нашего мира все гораздо серьезнее.

— Но я не знакома с законами вашего мира! И вы провели ритуал без моего ведома!

В горящих алым глазах зрачки вытянулись в вертикаль.

— Замечательно.

Халлоран достал телефон, а я судорожно сцепила руки на коленях. По спине струился холодный пот: я не имею права так подставлять Рингисхарра. Он не должен расплачиваться за мою самонадеянность и глупость, да и вообще, к чему это приведет? Если Халлоран потребует возмещения, об этом узнают все. Чем я думала, когда рассказывала ему об огнях? Чем я думала, когда открыла эти дурацкие файлы?

— Местр Халлоран, — просить было трудно, но я все-таки подняла на него глаза, — давайте оставим это между нами. Пожалуйста. Это спровоцировала я, а этот человек… то есть иртхан… он просто хотел помочь. Я прошу прощения и обещаю, что подобное никогда больше не повторится.

Меня опалило яростью алого огня, воздух в легких показался раскаленным, а потом и вовсе закончился.

— И на что же вы готовы, эсса Ладэ, чтобы все осталось между нами?

От этого вопроса потемнело перед глазами. То ли от вопроса, то ли от того, сколько в нем прозвучало властной жестокой ярости. Ладони вспотели, зато наконец-то удалось вдохнуть.

— Если вы дадите слово, что не станете узнавать его имя… — Пришлось набрать в легкие побольше воздуха, а потом вытолкнуть через силу. — На все.

— Вот как.

Халлоран отложил телефон с мягкой силой автоматического пресса: так, что тот чудом остался цел. И стол тоже.

— Я правильно понял, что вы готовы понести любое наказание?

— Дайте слово, — напомнила я.

Рэйнар может быть сколь угодно жестоким, но его слову доверять можно.

— Что ж, эсса Ладэ. Мое слово у вас есть. Вернемся к этому вопросу после занятий, а теперь…

— Давайте обсудим это сейчас. Я не смогу заниматься, пока…

— …Продолжим, — произнес негромко, игнорируя мое последнее замечание. — Судя по вашей осведомленности, вы достаточно практиковались дома.

— Я не практиковалась! — вскинула голову. — Что я, с ума сошла?

— Вам же хуже. Начинайте.

Вот так вот продолжать, когда он стоит надо мной и полыхает гневом, как Лаувайс отпугивающими волнами?

— Вы мне хотя бы покажете, как это должно звучать?

— Возьмите перо.

Эти слова с тем же успехом мог сказать робот или вакуумный упаковщик, но я просто взяла планшетное перо, подчиняясь силе его голоса. Позвоночник скрутило огненной змеей: слишком живы были воспоминания о том, как я безвольной куклой повисла на плече иртхана, а потом вынимала ремень из его брюк. Как вручила ему и разделась — и сейчас он мог повторить со мной все то же самое. Легко. И так же легко мне это продемонстрировал.

— Я понятно объясняю, эсса Ладэ?

Глубоко вздохнула и вонзила ногти в ладонь. До боли.

— То есть мне вот так же говорить прямо перед вами?

— Прямо передо мной. Представьте, что я дракон.

Тут даже представлять ничего не надо. Драконище как оно есть.

— О чем?

— О чем пожелаете.

— Не думаю, что у меня получится дать вам приказ…

— У вас не получится. Мне нужно слышать ваш голос, а вам — учиться им управлять. Без этого мы не двинемся с места.

Внутри все дрожало от напряжения, и теперь будет дрожать до той минуты, пока я не услышу свой приговор. Нет, Леона, так не пойдет. Надо расслабиться и сосредоточиться. Давай представь, что ты выходишь на сцену и… Спеть ему, что ли? Взять одну из самых простых по мотиву песен, сосредоточиться на словах. Интересно, как сочетается умение отключать эмоции с игрой голосом во время пения? Ладно, вопрос не к месту. Посмотрим, что вы на это скажете, местр Халлоран.

Сначала опустила голос до самых низких интонаций, потом подняла повыше, как на распевке. Снова вниз, до грудных низких нот. Чувственных, женственных, мягких. А ведь сейчас я гораздо лучше понимала, о чем говорила Шайна. Умение отделять себя от того, о ком поешь, помогает не только лучше почувствовать песню, но и вести ее. Наблюдать за происходящим со стороны, проживать жизнь вместе с героиней, но не позволять эмоциям брать над тобой верх. Это совсем не то же самое, что равнодушие, скорее ювелирная грань между созерцанием чувства и чувством. Не менее острая и будоражащая.

— Я просил вас говорить, эсса Ладэ, не петь.

Вздрогнула и осеклась: взгляд дракона полыхнул еще ярче, а потом потемнел до черноты. Только угли остались, под которыми тлело страшное пламя. От этих взглядов на коже расцветали ожоги, не говоря уже о том, что творилось внутри.

— Но мне проще петь, — сказала негромко. — Я так чувствую мир, мне гораздо привычнее выражать силу через песню.

— Вы уже выразили. На юбилее.

Я вспыхнула.

— Долго вы еще будете мне это припоминать?

— До тех пор, пока вы не уясните: во время обучения нужно делать то, что говорю я. А не то, что вы вычитали посредством неизвестного благодетеля, ради которого готовы на все.

Огонь со щек перекинулся на шею, слишком явный был акцент на последних словах.

Обидно, горько. И больно.

— Я бы с радостью спросила у известного, но известный разложил меня на кровати и заставил пережить несколько самых унизительных минут в моей жизни.

Смотреть в эти невероятные глаза, напоминающие кратеры спящих вулканов, было нелегко. Но я все-таки смотрела.