Книга Арабская сага, страница 43 – Таня Валько

– Что ты тут делаешь? Чего ищешь? – вдруг слышит она над ухом громкий резкий голос. Как из-под земли, вырастает перед ней мутавва в классической аскетической одежде, с головой, обвязанной платком и со всклокоченной длинной бородой. – Где твой махрам?! – орет мужчина, а проходящие мимо люди или смотрят в пол, делая вид, что ничего не видят, или обступают их широким полукругом. – Ходишь одна?! Где опекун?!

Сумасшедший мужчина одной рукой нервно дергает бороду, и розгой, которую держит в другой руке, бьет себя по щиколотке.

– Мой махрам в туалете, – врет не стесняясь Марыся. – Я уже иду к машине.

Она быстро поворачивается и хочет бежать к выходу, но фанатик хватает ее за плечо крепко, сдавливая до кости.

– В каком туалете? Что ты мне тут рассказываешь?

– Я что, должна была пойти с ним? В мужской сральник? – Марыся не выдерживает глупости и агрессии мужчины, в ней закипает бешенство.

– Полиция! Полиция! – орет во все горло мутавва. – Преступление!

Марыся чувствует, что, кроме тех проходящих мимо людей, кто опустил глаза, все ее рассматривают. Больше всего ей страшно, что никто не остановится и не поможет ей в абсурдной ситуации.

– Я уже здесь, халати, ^[78] – вдруг слышит она за спиной молодой мужской голос.

– Сколько можно! – ругает Марыся парня, единственного из толпы, кто хочет помочь ей вырваться из лап религиозного болвана. – Видишь, на что ты меня обрек!

– Кто ты? Что ты тут делаешь? – Мутавва сбит с толку и переступает с ноги на ногу, но когда видит направляющегося в их сторону служащего полиции, к нему возвращается решимость. – Предъяви документы! Сейчас же! – снова раскрывает он пасть, как будто они стоят на противоположной стороне улицы, а не нос к носу.

– Прошу. Омар бен Ладен. – Юноша с гордостью достает игаму, так как отдает себе отчет, что его семью никто не потревожит.

– Спасибо, Омар, – шепчет ему Марыся по-английски, потому что знает: служащие нравственно-религиозной полиции – это преимущественно необразованные олухи, ни один из них не понимает иностранного языка. – Ты тот самый двоюродный брат Хамида из Джидды?

– Ты так рьяно с ним пререкалась, что не заметила, как я подошел, – улыбается юноша, не обращая внимания на служаку, который таращится в его небольшой ID как баран на новые ворота.

– Ее документы, – неутомимый формалист обращается к мужчине, который хочет увидеть документы женщины: для него она не существует, и даже взгляд на такую, по его мнению, уже грех.

– Прошу.

Марыся благодарит Бога (и в то же время Хамида), что получила свои старые документы, в которых она числится женой бен Ладена.

– Напомни тетке, чтобы в будущем она не таскалась одна в общественных местах, а то будет наказана.

Последнее слово должно быть, конечно, за ортодоксом, хотя уходит он не солоно хлебавши, оставив свою жертву в покое.

– Что это тебе пришло в голову, тетя, одной прогуливаться по магазину, и к тому же с открытым лицом? – весело спрашивает Омар, ведя Марысю к столику, который он занимает со своими приятелями.

Женщина оглядывает всех и замечает, что молодой мужчина и одна из девушек взирают на все со скукой, несмотря на то что стали свидетелями такой сцены. Однако молоденькая девушка с черными пронзительными глазами живо этим заинтересована и взволнована.

– А ты что? С семьей тут сидишь? Не припомню таких среди бен Ладенов, – шутливо ворчит Марыся и тут же хохочет, прикрывая рот ладонью.

– Это Аида, ее брат Абдул и их двоюродная сестра Абля, – представляет Омар компанию. – Мы пьем кофе и ждем блинчики.

– Неплохо! Вы отважные!

Марыся удивляется молодому арабскому поколению, которое может свободно куда-то ходить в этой стране.

– Что же в этом плохого, что мы хотим вместе проводить время? – спрашивает Аида. – Это геройство – выпить кофе?

В ее голосе слышны возмущение и волнение.

– Это абсурд, знаю, но вы сами за минуту до этого видели, как тут соблюдаются закон и справедливость.

Омар выражает надежду:

– Может, нам удастся иногда встречаться. Аида попробует достать документ на кого-либо из членов семьи.

Абля смотрит на него, как на сумасшедшего, а Абдул в раздумье потирает модно подстриженную бородку.

– Не делайте этого! – предостерегает брат девушки. – Ты не можешь ходить с ID нашего отца! Во-первых, он старше тебя по меньшей мере на двадцать пять лет, кроме того, тяжелее на пятьдесят килограммов.

Он тихонько смеется, так как знает, что на его родине выказывание радости также запрещено.

– У вас ведь есть еще один брат, который, скорее всего, не вернется, потому что что-то серьезное натворил, – говорит Омар, а Абдул смотрит на сестру с упреком и злостью.

– У нас уже нет брата. Понимаешь? – почти кричит он. – Даже не упоминайте о нем.

Никто не понимает, что вывело мужчину из равновесия. Абдул же до конца жизни не забудет, как люди из разведки Саудовской Аравии вместе с ЦРУ, а потом и журналистами из СNN пришли к ним домой и показали фильм, в котором джихадист на территории исламского халифата в Сирии с лицом, закрытым балаклавой, рубит мачете голову какому-то несчастному. Мама сразу по глазам узнала сына, а когда заметила небольшую родинку на веке, уже была уверена. С этого времени все дрожат, боятся, что сумасшедший убийца захочет их навестить или станет принуждать к своей деятельности. Они цепенеют при мысли об общей ответственности и о том, что могут быть посажены за сочувствие движению, которое осуждают всем сердцем.

Абдул старается говорить спокойно, хотя по-прежнему у него все дрожит внутри.

– Лучше пусть твой дядя бен Ладен оформит какой-нибудь документ. Ведь у вас есть в этой системе свои люди, – улыбается он язвительно.

– Он и так оказал мне любезность тем, что я у него живу, поэтому просить его о большем я не буду.

Омар – гордый парень и понимает, что в принципе чужой мужчина без какой-либо выгоды помог ему и Сальме:

– В общем, можем встречаться иногда так, как сегодня, да?

– Как вы сами видели, это небезопасно, – такое положение не нравится Абдулу. – Не хочу подвергать сестру подобным неприятностям или, не дай бог, еще худшему.

Аида решает прекратить разговор:

– Ты меня ничему не подвергаешь! Успокойся!

Она не хочет, чтобы напряжение, которое висит в воздухе, помешало ее планам.

– Видите, как архаичные традиции могут затруднить жизнь человеку? – спрашивает она, и Марыся соглашается, кивнув головой, так как поддерживает молодую бунтарку всем сердцем.

– Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, буду рада ее оказать, – предлагает она.