Онлайн книга «Лучшие приключения для мальчиков (сборник)»
|
Генка валялся на гаражном диване. И Витька вдруг испытал странное и новое для себя чувство – он вдруг увидел Генку через тридцать лет. Вот он, Генка, располневший до габаритов средних размеров пивной бочки, лежит на продавленном до полу диване, пьет квас или уже даже пиво и строит на подлокотнике пирамиду из ореховых скорлуп. В середине двадцать первого столетия. Как всегда. Витька потряс головой, и виденье рассеялось. – Я не знаю, что делать, – сказал Генка. – Эту фразу я слышу сегодня в тысячу пятисотый раз, – Жмуркин треснул своей каской по полу. – Это что, теперь твоя любимая фраза, а, Крокодайл? Генка в ответ кинул в Жмуркина пластиковой бутылкой. – Сократ [51] говорил, – вмешался Витька, – что опаснее всего тот человек, который знает, как и что надо делать! – Брехня, – Жмуркин нервничал. – Брехня… Что же это такое?! Мы трудились, трудились, так и не натрудились. Что теперь? Танк так и будет стоять на земле и пушкой книзу? – Я не знаю, что делать, – повторил Генка. – Да уж! – Жмуркин стал бегать по гаражу. – Он не знает, что делать! – Прекрати истерику! – крикнул Витька. – Сам прекрати! – Жмуркин подпрыгнул. – Скоро День Победы, а у нас ничего не готово! Витька подобрал с пола пластиковую бутылку, молча подошел к Жмуркину и треснул его по голове. Жмуркин плюхнулся на диван. – Вот и помолчи, – сказал Витька. – Хватит выть. Я считаю, что нам надо возвратиться на улицу Победителей и сделать все, что мы должны сделать. Это ничего, что танк скатился. Доделаем все. – Точно, – Жмуркин стукнул кулаком по столу. – Надо закончить игру. Генка, отрывайся от дивана, едем! – Я устал, – Генка повернулся на бок. – И задолбался. Никуда не поеду. Витька удивился. Генка никогда не уставал. Генка был всегда бодрым. Генка мог поднять гирю весом в полтора пуда и водить автомобиль на двух колесах. И вот Генка устал. – Крокодайл, давай поднимайся. – Жмуркин взял Генку за руку и попытался стянуть его с дивана. – Поедем… Генка молча вытянул из кармана ключи и кинул Витьке. – Поедем сами, – сказал Витька. Жмуркин сразу же надел шлем и вытолкал мотоцикл на улицу. Витька тоже нацепил каску, надел перчатки и занял место за рулем. Витька не очень любил водить, но выбора не было. Он завел двигатель и медленно повел мотоцикл в сторону улицы Победителей. Всю дорогу Жмуркин трясся от страха и рассказывал Витьке об автокатастрофах, в которых принимали участие его знакомые и знакомые его знакомых. Все эти автокатастрофы заканчивались летальным исходом или, по крайней мере, серьезными увечьями. Это не прибавляло уверенности Витьке, и он сбавлял и сбавлял скорость. Когда в конце улицы Победителей показался памятник, Витька и вообще остановился. – Ну что еще? – спросил Жмуркин. – Дальше что, пешком пойдем? – Ты вперед посмотри! Жмуркин посмотрел, цокнул языком и сказал: – Оба-на! Танк снова стоял на постаменте. Как ни в чем не бывало. Как будто он с постамента никогда и не скатывался. Даже длинная восьмидесятимиллиметровая пушка, которая опустилась с помощью Витьки, теперь бодро смотрела стволом вперед. Витька осторожно покатил к площади, словно боялся, что танк рассосется как мираж или сбежит как живой. Но танк не сбежал. Танк был цел. Сломанная ограда была восстановлена, поломанный можжевельник поправлен. Все, как позавчера. Даже дыры в постаменте от оторванной пластины оказались аккуратно заделаны и замазаны, и дырки были видны лишь при ближайшем рассмотрении. – Чудеса, – сказал Жмуркин. – Чертовы чудеса… Витька вскарабкался на башню. – Люк открыт! – крикнул он. – Тут вся сварка спилена, видно, болгаркой работали. Это не чудо… – Ясно, – произнес Жмуркин. – Алексей Алексеевич с утра спилил люк, залез внутрь, завел двигатель и въехал на камень… Витька засмеялся. – Алексей Алексеевич сказал, что там двигатель разобран. Так что он не мог на нем заехать. Тут что-то другое… Витька принялся изучать землю вокруг. – Ничего, – сказал он через десять минут. – Никаких следов. Он как будто влетел на камень. – Летающих танков не бывает, – сказал Жмуркин. – Или бывают? Витька не знал. Жмуркин продолжал размышлять: – Я думаю, Алексей Алексеевич мог втащить этот танк самостоятельно. Одной силой воли. Это очень странный дед. Не исключено, что он глубоко замаскированный супермен. Так сказать, мегастар… – Жмуркин, хорош чушь пороть, поедем лучше к Генке, обрадуем его. – Только осторожно рули. А то у меня все кишки протрясены, боюсь, разойдутся. В этот раз Витька рулил осторожно и жмуркинские кишки остались невредимы. – Танк на месте, – сказал Витька, сбросил Генкины ноги и сел на диван. – Чего? – Генка тоже сел. – Танк, говорю, на месте. – Как? – Генка аж скатился на пол. – Как на месте? – Так. Не знаю, как он там оказался, но он на камне. – Точно, – подтвердил Жмуркин. – Стоит. Это танк-привидение, он заехал на постамент самостоятельно. Витька ткнул Генку в бок: – Ген, нам надо приниматься за трафареты. Предстоит куча работы. Картон есть? Жмуркин, ты раздобыл картон? – Раздобыл, – Жмуркин указал пальцем в угол. – Отличный. Спер в нашей мастерской. Такой в магазине не достанешь. – Тогда делаем так, – Генка на глазах обретал уверенность в себе. – Я, как старый чертежник, буду размечать таблички и наносить на них буквы. На каждую фамилию у нас будет свой трафарет… Хотя нет, так будет слишком долго. Сколько имен в твоем списке? – Шестьдесят пять, – Витька выложил на стол список. – Шестьдесят пять человек. – Если по пять фамилий на табличку, то получится тринадцать… – Жмуркин был суеверен. – Можно по тринадцать фамилий, тогда табличек будет пять, – предложил Витька. – Не будьте бабами, – Генка взял себе список. – Число «тринадцать» ничем не хуже другого числа. Будем делать пять пластин по тринадцать фамилий. Вот и все споры. Дальше. Жмуркин, как самый безрукий, будет разрезать листы картона на заготовки… – Я не безрукий, я умный. – Это одно и то же, – сказал Витька. – Не будем лаяться. – Генка доставал из ящика под верстаком чертежные принадлежности. – Жмуркин режет. Витька, ты, как самый аккуратный и к тому же поэт… |