Онлайн книга «Отель "У погибшего альпиниста". Стажеры. Улитка на склоне»
|
– Вижу. – Прямо по курсу на два градуса от него группа камней… – Вижу, – сказал Михаил Антонович. – Там что-то блестит так красиво. – Вот-вот… Держи на этот блеск… Не потеряй только… Или у меня в глазах что-то такое? Михаил Антонович ввел блестящую точку в визирное перекрестие и дал максимальное увеличение на телепроектор. Он увидел пять округлых, странно одинаковых белых камней, а между ними – что-то блестящее, неясное, похожее на серебристую тень растопыренного паука. Словно камни расходились, а паук цеплялся за них расставленными голыми лапами. – Как забавно! – вскричал Михаил Антонович. – Да что там у вас? – заорал Быков. – Погоди, погоди, Алексей, – пробормотал Юрковский. – Здесь надо бы снизиться… – Начинается, – сказал Быков. – Михаил! Ни на метр ниже! Взволнованный Михаил Антонович, сам того не замечая, уже вел космоскаф вниз. Это было так удивительно и непонятно – пять одинаковых белых глыб и совершенно непривычных очертаний серебристая тень между ними. – Михаил! – рявкнул Быков и замолчал. Михаил Антонович опомнился и резко затормозил. – Ну что же ты? – не своим голосом закричал Юрковский. – Упустишь! Длинный черный обломок медленно, едва заметно для глаза наползал на странные камни. – Алешенька! – позвал Михаил Антонович. – Здесь в самом деле что-то очень странное! Можно я еще немножко спущусь? Плохо видно! Быков молчал. – Упустишь, упустишь, – рычал Юрковский. – Алешенька! – отчаянно закричал Михаил Антонович. – Я спущусь! На пять километров, а? Он судорожно сжимал рукоятки штурвала, стараясь не выпускать блестящий предмет из перекрестия. Черный обломок надвигался медленно и неумолимо. Быков не отвечал. – Да спускайся же, спускайся, – сказал Юрковский неожиданно спокойно. Михаил Антонович в отчаянии посмотрел на спокойно мерцающий экран метеоритного локатора и повел космоскаф вниз. – Алешенька, – бормотал он. – Я чуть-чуть, только чтобы из виду не упустить. Вокруг все спокойно, пусто. Юрковский торопливо щелкал затворами фотокамер. Черный длинный обломок наползал, наползал и, наконец, надвинулся, закрыл белые камни и блестящего паучка между ними. – Эх, – сказал Юрковский. – С твоим Быковым… Михаил Антонович затормозил. – Алешенька! – позвал он. – Вот и все. Быков все молчал, и тогда Михаил Антонович посмотрел на рацию. Прием был выключен. – Ай-яй-яй-яй! – закричал Михаил Антонович. – Как же это я… Локтем, наверное? Он включил прием. – …хаил, назад! Михаил, назад! Михаил, назад!..– монотонно повторял Быков. – Слышу, слышу, Алешенька! Здесь я нечаянно прием выключил. – Немедленно возвращайтесь назад, – сказал Быков. – Сейчас, сейчас, Алешенька! – сказал Михаил Антонович. – Мы уже все кончили, и все в порядке… – Он замолчал. Продолговатый черный обломок постепенно уплывал, открывая снова группу белых камней. Снова вспыхнул на солнце серебристый паучок. – Что у вас там происходит? – спросил Быков. – Можете вы мне толком объяснить или нет? Юрковский, отпихнув Михаила Антоновича, нагнулся к микрофону. – Алексей! – крикнул он. – Ты помнишь сказочку про гигантскую флюктуацию? Кажется, нам выпал-таки один шанс на миллиард! – Какой шанс? – Мы, кажется, нашли… – Смотри, смотри, Володенька! – пробормотал Михаил Антонович, с ужасом глядя на экран. Масса плотной серой пыли надвигалась сбоку, и над ней плыли наискосок десятки блестящих угловатых глыб. Юрковский даже застонал: сейчас заволочет, закроет, сомнет и утащит невесть куда и эти странные белые камни и этого серебристого паучка, и никто никогда не узнает, что это было… – Вниз! – заорал он. – Михаил, вниз!.. Космоскаф дернулся. – Назад! – крикнул Быков. – Михаил, я приказываю: назад! Юрковский протянул руку и выключил прием. – Вниз, Миша, вниз… Только вниз… И поскорее. – Что ты, Володенька! Нельзя же – приказ! Что ты! – Михаил Антонович потянулся к рации. Юрковский поймал его за руку. – Посмотри на экран, Михаил, – сказал он. – Через двадцать минут будет поздно… Михаил Антонович молча рвался к рации. – Михаил, не будь дураком… Нам выпал один шанс на миллиард… Нам никогда не простят… Да пойми ты, старый дурак! Михаил Антонович дотянулся-таки до рации и включил прием. Они услыхали, как тяжело дышит Быков. – Нет, они нас не слышат, – сказал он кому-то. – Миша, – хрипло зашептал Юрковский. – Я тебе не прощу никогда в жизни, Миша… Я забуду, что ты был моим другом, Миша… Я забуду, что мы были вместе на Голконде… Миша, это же смысл моей жизни, пойми… Я ждал этого всю жизнь… Я верил в это… Это Пришельцы, Миша… Михаил Антонович взглянул ему в лицо и зажмурился: он не узнал Юрковского. – Миша, пыль надвигается… Выводи под пыль, Миша, прошу, умоляю… Мы быстро, мы только поставим радиобакен и сразу вернемся. Это же совсем просто и неопасно, и никто не узнает… – Ну вот, что ты с ним будешь делать! – вскричал Быков. – Они что-то нашли, – сказал голос Жилина. Михаил Антонович торопливо забормотал: – Нельзя ведь. Не проси. Нельзя. Ведь я же обещал. Он с ума сойдет от беспокойства. Не проси… Серая пелена пыли надвинулась вплотную. – Пусти, – сказал Юрковский. – Я сам поведу. Он стал молча выдирать Михаила Антоновича из кресла. Это было так дико и страшно, что Михаил Антонович совсем потерялся. – Ну хорошо, – забормотал он. – Ну ладно… Ну подожди… – Он все никак не мог узнать лица Юрковского, это было похоже на жуткий сон. – Михаил Антонович! – позвал Жилин. – Я, – слабо сказал Михаил Антонович, и Юрковский изо всех сил ударил по рычажку бронированным кулаком. Металлическая перчатка срезала рычажок, словно бритвой. – Вниз! – заревел Юрковский. Михаил Антонович, ужаснувшись, бросил космоскаф в двадцатикилометровую пропасть. Он весь содрогался от жалости и страшных предчувствий. Прошла минута, другая… Юрковский сказал ясным голосом: – Миша, Миша, я же понимаю… Ноздреватые каменные глыбы на экране росли, медленно поворачивались. Юрковский привычным движением надвинул на голову прозрачный колпак скафандра. |