Онлайн книга «Отель "У погибшего альпиниста". Стажеры. Улитка на склоне»
|
– Да, брат, тогда можно было бы половину гравископов убрать. – Ненавистный прибор – гравископ. И кто его такого выдумал! – Скажи спасибо, что хоть такие есть. Знаешь, как мы это раньше делали? – Скажите, ему уже не нравятся гравископы! – А поесть дадут? – Кстати, о еде. Костя, радиофаг мы весь съели. – Да-да, хорошо, что ты вспомнил. Костя, выдай нам таблеток. – Ребята, я, кажется, наврал. Не три миллисекунды, а четыре. – Болтовня это все. Отдай Эзре, Эзра посчитает как следует. – Правильно… Эзра, вот возьми, голуба, ты у нас самый хладнокровный, а то у меня руки от жадности трясутся. – Вспышка была сегодня красоты изумительной. Я чуть не ослеп. Люблю взрывы на аннигиляцию! Чувствуешь себя этаким творцом, человеком будущего… – Послушай, человек будущего, я тебя поздравляю, у тебя опять на щеке преогромный фурункул. – А, шут его подери. Когда они меня в покое оставят? – Ты же обещал, что больше не будешь. – Милый Костя, очень легко выдумывать обещания, гораздо труднее их выполнять. Но в общем-то, конечно, надо быть осторожнее. – Ничего, залечим. – Слушай, Костя, что это Пагава говорит, что теперь будут только очаговые взрывы? А как же мы? – А у тебя есть совесть? Если нет – сходи в коридор, там в углу чья-то валяется. Ты что, воображаешь, что это гравитационная обсерватория? А космогонисты тебе так, мальчики? Такое богатое воображение иметь опасно. – Ой, Фанас, не ввязывайся в этот спор. Все-таки Костя начальник. А зачем существует начальник? Чтобы все было справедливо. – Какой же тогда смысл иметь начальником своего человека? – Ого! Я уже не гожусь в начальники? Это что, бунт? Где мои ботфорты, брабантские манжеты и пистолеты? – Между прочим, я бы поел. – Сосчитал, – сказал Эзра. – Ну? – Не торопите его, он не может так быстро. – Три и восемь. – Эзра! Каждое твое слово – золото! – Ошибка плюс-минус два и два. – Как сегодня словоохотлив наш Эзра! Юра не выдержал и прошептал Эзре прямо в ухо: – Что случилось? Почему все так радуются? Эзра, слегка повернув голову, пробубнил: – Получили упреждение. Доказали. Что гравитация распространяется. Быстрее света. Впервые доказали. – Три и восемь, ребята, – объявил бритоголовый, – это значит, что мы утерли нос этому кое-какеру из Ленинграда. Как, бишь, его… – Отличное начало. Сейчас бы только поесть, перебить космогонистов и взяться за дело по-настоящему. – Слушайте, ученые, а для чего здесь нет Крамера? – Он врет, что у него есть две банки консервов. Он сейчас их ищет у себя в старых бумагах. Устроим пиршество тощих – по банке на четырнадцать человек. – Пиршество тощих телом и нищих духом. – Тихо, ученые, и я вас порадую. – А про какие консервы врал Валерка? – По слухам, там у него банка компота из персиков и банка кабачков… – Колбаски бы… – Меня здесь будут слушать или нет? Смирно, вы, ученые! Вот так. Могу вам сообщить, что среди нас имеется один генеральный инспектор – Юрковский Владимир Сергеевич. Он жалует нам ящик консервов со свово стола! – Ну-у? – сказал кто-то. – Нет, это даже не остроумно. Кто же так шутит? Откуда-то из угла послышалось: – Э-э… Здравствуйте. – Ба! Владимир Сергеевич? Как же мы вас не заметили? – Охамели мы здесь, братцы смерть-планетчики! – Владимир Сергеевич! Про консервы это правда? – Истинная правда, – сказал Юрковский. – Ура! – И еще раз… – Ура! – И еще раз… – Ур-р-а-а! – Консервы мясные, – сказал Юрковский. По комнате пронесся голодный стон. – Эх, ну почему здесь невесомость? Качать надо такого человека. На руках носить! В открытый люк просунулась еще одна борода. – Что вы тут разорались? – сумрачно спросила она. – Упреждение получили, а что лопать нечего – вы знаете? Танкер только завтра приковыляет. Некоторое время все смотрели на бороду. Потом человек с мускулистым затылком сказал задумчиво: – Узнаю космогониста по изящным словесам. – Ребята, а ведь он голоден. – Еще бы! Космогонисты всегда голодны! – А не послать ли его за консервами? – Павел, друг мой, – сказал Костя, – сейчас ты пойдешь за консервами. Пойди надень вакуум-скафандр. Бородатый парень подозрительно на него посмотрел. – Юра, – сказал Юрковский, – проводи товарища на «Тахмасиб». Впрочем, ладно, я сам схожу. – Здравствуйте, Владимир Сергеевич, – сказал бородатый, расплываясь в улыбке. – Как это вы к нам? Он отступил от люка, давая Юрковскому дорогу. Они вышли. – Хороший человек Юрковский. Добрый человек. – А зачем нас инспектировать? – Он приехал не инспектировать. Я понял так, что ему просто любопытно. – Тогда пусть. – Зря я при нем про фурункулы распространялся. – А нельзя, чтобы он похлопотал насчет расширения программы? – Расширение программы – ладно. А вот не сократил бы он штаты. Пойду уберу свою постель из лифта. – Да, инспекторы не любят, чтобы жили в лифтах. – Ученые, не пугайтесь. Я ему уже все рассказал. Он не такой. Это же Юрковский! – Ребята, пойдемте искать столовую. В библиотеку, что ли? – В библиотеке космогонисты все заставили. Все по очереди стали вылезать через люк. Тогда человек с мускулистым затылком подошел к Косте и сказал тихо: – Дай-ка мне еще одну пилюлю, Костя. Мутит меня что-то. «Эйномия» осталась далеко позади. «Тахмасиб» держал курс на астероид Бамбергу – в царство таинственной «Спэйс Перл Лимитэд». Юра проснулся глубокой ночью – болел и чесался укол под лопаткой, ужасно хотелось пить. Юра услышал тяжелые неровные шаги в коридоре. Ему показалось даже, что он слышит сдавленный стон. «Привидения, – подумал он с досадой. – Только этого еще и не хватало». Не слезая с койки, он приоткрыл дверь и выглянул. В коридоре, странно скособочившись, стоял Юрковский в своем великолепном халате. Лицо у него обрюзгло, глаза были закрыты. Он тяжело и часто дышал искривленным ртом. |