Онлайн книга «Парни в гетрах»
|
– Pardon? – Служит в заведении, где продают заливное. – Это хорошо, – одобрил граф. – Я бы в жизни не залил угря. Какой ум! Да, не каждый, не каждый… Уинстон Черчилль, и тот… Гостья с ним не согласилась. – Как вы думаете, – спросила она, – что сказал бы Чарльз Паркер? Муж вздохнул. Заметим к слову, что он был длинный, хлипкий, с рыжими усами того вида, который окунают в суп. – А Генри Паркер? – Или Альф, – прибавил муж. – Именно. Кузен Альфред умер бы со стыда. Джулия икнула так пылко, что Мартышка едва не кинулся к ней. – Мама, – сказала она, – сколько тебе говорить! Уилберфорс служит там временно, пока не найдет чего-нибудь получше. – Что лучше угря? – воскликнул лорд Икенхем. – Для заливного, конечно. – Вот увидишь, – продолжала Джулия, – он быстро выйдет в люди. И не ошиблась. Из-за дивана, словно лосось в брачную пору, выскочил ее жених: – Джулия! – Уилби! Мартышка в жизни не видел более мерзкого зрелища. Посудите сами: такая красавица обвилась вокруг типа, как плющ вокруг шеста. Нет, тип был не так уж плох, но девушка!.. Опомнившись от испуга, который испытает всякий, когда из-за дивана выскакивают заливщики угрей, несчастная мать разняла влюбленных, как рефери – боксеров. – Джулия, – сказала она, – мне стыдно! – И мне, – прибавил муж. – Какой позор! – Именно. Обнимать человека, который назвал твоего отца носатой рожей… – Прежде всего, – вмешался граф, – надо выяснить, прав ли он. На мой взгляд… – Он извинится! – Да-да! Я себя не помнил. – Прекратите, – сказала мать. – Если вы меня слушали… – Да, да, да! Дядя Чарли, дядя Генри, кузен Альфред. Снобы собачьи! – Что?! – Собачьи снобы. Подумаешь, загордились! А чем? Деньги есть, вот чем. Интересно, как они их добыли? – Что вы имеете в виду? – Не важно. – Если вы намекаете… – Он прав, моя дорогая, – вмешался лорд Икенхем. – Ничего не попишешь. Не знаю, доводилось ли вам видеть бультерьера, который вот-вот схватится с эрделем, но тут керри-блю кусает его в зад. Бультерьер смотрит на пришельца именно так, как смотрела на графа сестра хозяйки. – Наверное, – продолжал граф, – вы не забыли, как разбогател наш Чарли. – О чем – вы – говорите? – Да, это тяжко, это скрывают, но помилуйте! Давать деньги под 250 %! Так нельзя все-таки. – Я ничего не знала! – воскликнула дочь. – А, – заметил граф, – дитя не в курсе? Правильно. Одобряю. – Это ложь! – Теперь – Генри. Как мы спасали его, как спасали! Между нами говоря, вправе ли банковский клерк брать чужие деньги? Видимо, нет. Понимаю, понимаю. Взял он пятьдесят фунтов, выиграл – пять тысяч, но вернул? Ни в коей мере. Изящно, ничего не скажу, – а вот честно ли? Что до Альфреда… Несчастная мать издавала странные звуки, вроде бутылки шампанского, если его взболтать. То ли бульканье, то ли пальба. – Это ложь, – повторила страдалица, когда ей удалось распутать голосовые связки. – Вы ненормальный. Пятый граф пожал плечами. – Что ж, дело ваше, – сказал он. – Конечно, судью подкупить нетрудно, но мы-то знаем. Я никого не виню. В конце концов, что такое наркотики? Можешь провозить – провози. Но не нам смотреть свысока на честных людей. Спасибо, что берут. Да и чем плох этот молодой человек? – Да, чем? – поддержала Джулия. – Надеюсь, – спросила мать, – ты не веришь дяде? – Верю, верю. – И я, – присоединился Уилберфорс. – Видит Бог, – сказала старшая гостья, – я никогда не любила сестру, но такого мужа я ей не желала. Все помолчали, если не считать птицы, которая предложила погрызть орехов. – Фиг вы теперь запретите, – сказала Джулия. – Уилби слишком много знает. Милый, ничего, что я из такой семьи? – Ничего. – В конце концов, мы не будем с ними видеться. – Вот именно. – Не в дядях счастье. – То-то и оно. – Уилби! – Джулия! Повторив свой номер «Плющ на шесте», они забыли обо всем. Мартышке это не понравилось, равно как и матери. – На что вы будете жить? – сказала она. – Он разбогатеет! – Ха-ха! – Будь у меня сто фунтов, – сказал Уилберфорс, – я бы завтра же купил долю в самой лучшей фирме. Разносят молоко. – Бы! – сказала мать. – Ха! – сказал отец. – Где вы их возьмете? – Ха-ха! – Где, – повторила гостья на бис, – вы их возьмете? – Как это где? – удивился граф. – У меня, конечно. Когда он захрустел бумажками, племянник жалобно вскрикнул. – Доктор хочет со мной поговорить, – истолковал его крик дядя. – Да, доктор? Жених, теперь – нежно-вишневый, немного растерялся. – Это же ваш сын! Граф обиделся: – Мой сын был бы красивей. Нет, это – врач. Конечно, мне он – как сын, это вас и смутило. Подойдя к Мартышке, он глядел на него, пока тот не вспомнил о своей глухоте и не задрожал. Не знаю, связаны ли глухота и дрожь, но бывают минуты… Словом, не будем его судить. Задрожал – и все. – Видимо, – сообщил лорд Икенхем, – у птицы что-то такое, о чем не говорят при дамах. Мы на минутку отлучимся. – Это мы отлучимся, – сказал жених. – Да, – согласилась невеста, – надо пройтись. – А вы как? – осведомился граф у гостьи, напоминавшей Наполеона в Москве. – Выпью чаю. Надеюсь, вы разрешите? – Конечно, конечно! У нас – полная свобода. Идите готовьте. Когда они вышли, Джулия, совсем уж похожая на розу, кинулась к нему, крича: «Спасибо!» Жених ее поддержал. – Не за что, мои дорогие, – сказал граф. – Какой вы добрый! – Ну что вы! – Добрее всех на свете! – Ну, ну, ну! Он поцеловал ее в обе щеки, правую бровь и кончик носа. Мартышка печально на это глядел. Все, кроме него, целовали прекрасную Джулию. |