Онлайн книга «Один из нас»
Это была грязная однушка с засаленными стенами. Мужик, родной брат участкового Самохина, шагнул на кухню. Войдя следом, Сечин увидел штабели пустых бутылок на подоконнике и под столом. Мужик открыл холодильник, достал банку пива. Дернул кольцо — банка щелкнула и чуть зашипела, открываясь. Мужик крепко приложился, залпом осушив полбанки, крякнул и сел на расшатанную табуретку у окна. — Вон оно че, — равнодушно отозвался он. — Вы брата когда видели в последний раз? — Да хрен его знает… Давно. — Не созванивались, не заходили в гости? Мужик хмыкнул. — В гости, мля… Он же у нас крутой. Капитан полиции, мля. Живет в хоромах, ездит на тачке зашибенной. — Больше не ездит. — Чего? — Ее сожгли, а он пропал. Больше не ездит. — А, ну да… Отъездился, значит. — мужик снова глотнул пива и снова крякнул. — Хорошо с утречка, а? — Базара нет, с утречка просто шикардос, — вынужден был согласиться Сечин. — То есть, вы не общались с братом, так? — Я как-то раз заскочил к нему. В выходной, вечером. Соточку занять на пару дней. Он на пороге своего дворца стоит, у него там музыка, баба хихикает, и он весь такой буржуй… И знаете чего? Не дал. Даже соточки. Брату родному. Прикиньте? Сечин, думая, что ответить, понял, что тоже черта с два дал бы этому алкашу денег, поэтому лишь издал неопределенное: — Хм. — Во-во. Родному брату… Общались мы или нет, говорите? А вы как думаете? — Значит, у него женщина была? Кто, не знаете? Мужик допил пиво, вздохнул, смял банку. — Вроде мутил он с какой-то… Ритка звать. Шалава шалавой на рожу, честно говоря. — Рита? Маргарита то есть? Мужик пожал плечами, закуривая дешевые вонючие сигареты. Шагнул к холодильнику и выудил из его нутра вторую банку. И настороженно замер с ней. — Слушайте… А если он того, если он помер… Кто его хоронить будет? Я не собираюсь, у меня своих дел хватает! — Скорее всего, все расходы на погребение и организацию возьмут на себя городское и областное УВД, — нахмурился Сечин. — Он был один из нас. Обычно делается именно так. — А, ну тогда ладно, — сразу же успокоился и даже обрадовался мужик, открыл пивную банку и с наслаждением приложился к ней. *** — Ты на часы смотрел, Коль? Кузьмин говорил подчеркнуто устало, как с ребенком, что бесило Савченко еще сильнее. — Говорю же, потом был небольшой, — буркнул Савченко. Тем более, это было практически правдой. — Кран прорвало с утра. — Позвонить нельзя было? — Не до этого, блин! Воду вытирал. Пока соседи хай не подняли. У меня внизу такая семейка живет… Как говорится, не наступай — не завоняет. Кузьмин поднял на него сухой взгляд. — С похмелья? — Дыхнуть? — с вызовом прорычал Савченко. Кузьмин жестко парировал: — Надо будет, дыхнешь! — Валер… — …Анатольевич, — поправил Кузьмин. На этот раз парировал Савченко: — Я в курсе. Дуэль пора было прекращать. Кузьмин постучал пальцами по столу и бросил: — Ладно, иди, — но только Савченко встал, как шеф одернул его: — Ты у следаков забрал карточку? По бытовухе на Максимова? — Савченко замялся, и Кузьмин с готовностью снова включил начальника: — Твою мать, Коль, что за дела? Закрывать надо материал, сроки к концу подходят! На работе появляешься хрен знает когда, материалы вовремя не… — Завтра заберу, завтра, Валер… — Савченко повернулся и уже в дверях едко добавил: — Александрович. *** После разговора с начальством нестерпимо хотелось курить. Савченко отправился в курилку на лестнице, где застал Турова. Тот читал какие-то бумаги. — Отгреб? — спокойно осведомился Туров, шурша страницами. Савченко зло сунул сигарету в зубы и чиркнул зажигалкой. — ЩАЗ! Отгреб… Что он мне сделает? Я ему на стол могу кучу навалить — и хрен он мне что сделает. Отгреб… Туров поднял глаза, внимательно наблюдая, как Савченко зло шагает взад-вперед по курилке, пыхтя дымом. — Колян, я бы на месте Кузьмина тоже тебе предъяву выписал. Он прав, понимаешь? Савченко побагровел. — В чем, б… дь, он прав? Я ему объяснил, у меня уважительная причина! Да, у меня часто уважительные причины. Такой вот я уважительный и причинный! — Савченко всплестнул руками, стряхнул пепел и вперил палец в Турова. — А ты не на месте Кузьмина. Это во-первых. По крайней мере, пока не на его месте. Не забывай. А во-вторых, будь ты на месте Кузьмина, ты мне тоже хрена с два что сделал бы. Я маньяка поймал. Не ты и не этот рыжий хлыщ с бородой. У меня наград столько, сколько ты разве что в музее видел, куда тебя батя в детстве водил…! Это была ошибка. Отец Турова был ментом. Туров, для которого батя был примером во всем, даже не думал, кем ему стать, и сразу после школы отправился в учебку. Но во время службы Туров столкнулся с пренебрежением со стороны коллег. «Папаша протолкнул», «Приперся на все готовенькое», — шептались они за спиной Турова. Огромных сил ему стоило доказать всем вокруг, что Туров как опер и сам чего-то стоит. А потом отец погиб. Это было во время его второй командировки на Северный Кавказ. Погиб героически — прыгнул на гранату и спас сослуживцев. На доме, где вырос Туров, все еще висит мемориальная табличка с высеченным именем его отца… Туров сжал зубы, встал и двинулся к двери. Простонав, Савченко перехватил его за руку. — Сань, извини. Не надо было батю твоего приплетать. — Не надо было, — сухо согласился Туров, высвобождая руку. — Ну извини, сказал же. У меня… нервы ни к черту. Ты знаешь, я твоего батю уважаю, все дела. Я его сам знал, так что… Туров вздохнул. — Ладно. Да не только в бате дело. — Туров поколебался. — Знаешь эту байку? Про строителя мостов? — Что? — Савченко был обескуражен. — Какого нахрен строителя? — Жил один парень. Он мосты строил. Хорошо строил. Красивые и прочные, крепкие такие мосты. И все называли его строителем мостов. Гордо так, с уважением. — И… что? — Савченко недоумевал. — А потом строитель мостов однажды трахнулся с мужиком. Не знаю, что на него нашло, но так вот вышло. Один раз. Мосты он строил всю жизнь, а с мужиком — один раз. Но его больше не называли строителем мостов. Знаешь, как его называли? Савченко почувствовал, как в нем закипает ярость. |