Онлайн книга «Невеста без места»
Ой, зря! Он опять к себе крепко прижал. — Хочу, хочу посмотреть, как уйдешь! Только не уйдешь ведь! Велька только хмыкнула. Видали мы таких, уверенных. Дождавшись, когда он хватку ослабит, она тут же сложила пальцы одной руки в отводящий глаза знак, а на другую, мысленно проговорив нужные слова, тумана намотала, как пышную кудель, и бросила растерявшемуся парню в лицо, а сама проворно скрылась в густой тени меж березами. И бросилась бежать, продолжая твердить отводящее глаза заклинание, — если он и услышит ее шаги и треск веток, ни за что не поймет, откуда звуки доносятся. Вот и славно. Велька отдышалась, огляделась, довольно улыбнулась. Словно большой беды миновала! Так и есть. Никак нельзя было допустить того, что между ними затевалось… На озере почти все «русалки» уже собрались, кто в хороводе кружил вокруг старой березы, кто просто у воды сидел. Все так же шумно было, хоть то, первое, оживление прошло, девушки успели устать, и теперь мало кого из них тянуло бегать в салочки по берегу. Чаяна, поджав ноги, устроилась на большой коряге, наклонившейся над озером, словно мостки. Ее длинные волосы свисали почти до воды — ни дать ни взять настоящая Водяная Хозяйка, приглядывающая за тем, как резвятся на бережку ее подданные. Кто бы увидел — разум бы потерял… Никто не увидит. Никто посторонний сюда не приходит и в обычный день, не то что на Купалу, когда ворота в Навий мир распахнуты. Место запретное для всех, кроме девок-русалок… Княженку ждали, замахали руками, Чаяна сразу слезла с коряги, подбежала, обняла: — Ну? Что долго, сестренка? Как, видела что? — Погоди, не сразу, дай срок, все будет, — отмахнулась Велька. А от озерной воды таким холодом несло, прямо убежать захотелось да в шубу завернуться! — Ладно, — кивнула Чаяна и, замахав руками, повернулась к озеру, — пора, сестрицы, Водяной Хозяин ждет! Встречай в гости, Водяной Хозяин, отворяй, пусти нас в свои сени, свое забирай, а наше обратно отдай! Тебе на радость, нам на здоровье! Тебе на утеху, а нам на достаток! — прокричала она положенные слова и, сняв венок, швырнула его в гладкую черную воду. Рубаха ее, сброшенная в следующий миг, повисла на той же коряге, а сама княжна, подняв целую кучу брызг, вбежала в озеро и бросилась в воду, поплыла, и тут же ее примеру последовали остальные девушки, и озеро забурлило, вспенилось брызгами, закипело от белых девичьих тел. А холодно все же как… Раньше было иначе. Хотя вряд ли нынче озеро стало холоднее, чем бывало всегда в это время года. Велька, уже без венка и рубашки, стояла у самой воды и не решалась шагнуть, хотя понимала, что нельзя медлить. Окунуться и выскочить, и хватит, а стоять и колебаться, привлекать удивленные взгляды — нельзя. — Что ты? Не стой! — какая-то девушка, не узнавшая ее и принявшая за совсем молоденькую, впервые пришедшую к озеру, решила помочь и сильно толкнула сзади, и Велька полетела в воду. Холодно!!! Она попыталась плыть и даже нырнула, но все равно поскорее выбралась на берег, выжала волосы и натянула рубаху на мокрое тело. Полотенце бы! Никогда, наверное, такого не было, чтобы русалки являлись на озеро с полотенцами! Ну так она и не русалка, теперь уж вовсе никаких в этом сомнений после озера-то. И согреться надо, пробежаться, что ли! И Велька, прикинув, в какой стороне речка и люди, бросилась бежать, петляя между деревьями. Подумаешь, пробежаться малость! И когда острая боль пронзила лодыжку, первым ее чувством было удивление: да что же это такое! Ясное дело что! Ногу повредила. Русалки почему-то ноги не ранят, хоть носятся по лесу, себя не помня, а обычные, человеческие девки — запросто, особенно если в потемках. Велька села, ощупывая ногу. Потом попробовала встать, держась за березу, подпрыгнула на одной ноге, попробовала осторожно идти. Больно! Как же теперь до речки, до купальского костра добраться? А придется как-то! Скоро девушки пойдут здесь, можно будет позвать… — Ну вот, лиска, снова и попалась. Оглянулась она и чуть не упала, неловко опершись о больную ногу, — Венко стоял буквально в паре шагов. — Откуда ты взялся?! А он смеялся: — Иди сюда. И не убегай больше, не убежишь! Да, и вот что: захочешь прогнать, я сам уйду. Только не торопись, это успеется. Он шагнул к ней, и — Велька даже моргнула от удивления — накрыл ей плечи шерстяным плащом, и прижал к себе, согревая. — А плащ где добыл, когда успел?! — продолжала она удивляться, поскольку ей казалось, что с момента их расставания прошло совсем немного времени. — Рано тебе еще, лиска, мои секреты знать, — он нагнулся и легонько поцеловал ее в нос. — Ты грейся, а то не лиска, а лягушка холодная. От того холода лучше живым теплом отогреваться, сама ведь знаешь, а, волхвовка? — Знаю, — шепнула она, — спасибо тебе. Знать-то она знала, что это за холод, но на своей шкуре ощутила в первый раз, и могла ли подумать, что станет отогреваться после навьей студеной воды в объятиях иноземного купца. И стояла бы так, в его плаще, и прижимаясь к его груди, долго-долго, так хорошо стало, тепло. — Ты вот что, — сказал он, — не ворожи больше. И не убегай, не бойся меня. Обещаю, что против твоей воли ничего не сделаю. Только что сама захочешь. — Хорошо, — она кивнула. Предложение ей нравилось, с какой стороны ни погляди: и не убегать, и ничего против ее воли не будет. — Могу помочь, если хочешь. Тебе ведь надо помочь? — С чего ты взял? — Ты же не просто так нынче не такая, как все. Какой и тебе полагалось бы быть. Потому что волхвовать тебе сегодня хотелось. Да? — Да, — не стала отпираться Велька. — Догадливый ты, Венко! — А то. Ну, говори, чем помочь? Если поцелуев не пожалеешь. Уж не взыщи, без платы я не согласен. — Договорились, — сразу согласилась Велька, такую плату ему она и сама бы охотно платила не считая, до утренней зари, по крайней мере. — Я ногу подвернула, идти не могу. Может, сумеешь вправить? — Сядь, — он тут же усадил ее на поваленное дерево, — эта нога? Распухшую Велькину лодыжку он ощупал не спеша, со знанием дела, потом коротко дернул, она вскрикнула и тут же почувствовала, что нога в порядке и почти не болит. — Погоди, боль уйму, — он держал ее ступню, покачивая, мягко поглаживал, и Велька с удивлением почувствовала, что боль уходит, исчезает вовсе. — Ты как знахарка! — она улыбнулась. — Спасибо, Венко! — Почему знахарка? Знахарь! Меня знахарь один и учил. В дороге да на войне такая наука всем нужна, — он помог ей подняться, — ну, ничего? Не болит? |