Онлайн книга «Последняя миля»
|
– Лады, я вижу, как это разыгрывается, – заговорил Марс. – Вы здесь затем, чтобы обжулить меня и позаботиться, чтобы я угодил обратно на кичу. Что ж, я больше ни слова вам не скажу, пока здесь не будет моего адвоката. – Я уже сказал тебе, Мелвин: я здесь, чтобы установить истину. Если ты не убивал своих родителей, я сделаю все, что в моих силах, чтобы доказать это и вытащить тебя из тюрьмы с полной амнистией. – Я не убивал своих родителей. Но я просидел в тюремной камере два десятка лет, готовясь к игле, а потом должен буду ждать еще – и снова к ней готовиться. Знаешь, каково это? – Ни малейшего понятия, – отозвался Декер. Этот комментарий Марса удивил. Он бросил взгляд на дверь. – А почему ты попросил своего напарника удалиться? – Подумал, что тебе будет комфортнее говорить со мной, а не с ФБР. – Но ты ведь из ФБР. – Еще две недели назад я жил на помойке посреди Огайо, и в кармане у меня было баксов шестьдесят и почти никакого будущего, кроме сраных частных расследований. – Он помолчал. – Если тебе еще нужен адвокат, то я ухожу, – и встал. – Погодите. Вы… ты сказал, что мое дело схоже с чем-то по поводу твоей семьи? – Определенные параллели, да. – И что случилось с твоей семьей? Декер снова сел. – Кто-то их убил. Мою жену, дочь и шурина. Я нашел тела однажды вечером, когда вернулся с работы. На лице Марса не осталось ни следа враждебности. – Черт, мужик, прости. – Прошло около шестнадцати месяцев без единого ареста. А потом этот тип явился в полицейский участок с признанием. – Блин, он это сделал? – Все обстояло несколько сложнее, – поглядел на него Декер. – Ладно, – неуверенно проронил Марс. – Но мы задержали виновных. И призвали к ответу. – Они в тюрьме? – Нет, они в могилах. Мелвин вытаращил глаза. – Но это история, и все кончено, – продолжал Амос. – Давай поговорим о настоящем. Твоем настоящем. – Что я должен сказать, Декер? – развел руками Марс. – Я был черным, обвиненным в убийстве собственных родителей, и один из них был белым. Ну, здесь ведь Юг. Это Техас. Все обожали меня, когда я был звездой футбола. Но когда меня обвинили, у меня не осталось ни единого друга. Я был просто черным бакланом, сражавшимся за собственную жизнь. Дьявол, Техас казнит народу больше всех, и сплошь черных. – А контракт с твоими родителями? – Я знал, что невиновен, но слушался своего адвоката. Я могу тащить мяч и делать тачдауны, мужик. Но о законах и судах я тогда не знал ровным счетом ничего. – Значит, твой адвокат знал о контракте? – Ага, я ему сказал. Но он сказал, что мы не обязаны ничего говорить обвинению. Выяснять – их работа. – Пожалуй, с формальной точки зрения это действительно так. – Но с нравственной, я сам знаю, это отстой. Я хотел встать перед залом и поведать свою историю. Я хотел, чтобы люди услышали ее с моей точки зрения. Но он убедил меня не делать этого. Я и не стал. А потом мы проиграли, и я все равно оказался в жопе. – Что ты сделал с контрактом? – Смыл в унитаз. Но позволь тебе сказать, меня не напрягало дать эти деньги родителям. Я собирался заработать куда больше. Я прорабатывал рекламные сделки, которые принесли бы мне больше, чем футбол. – А потом все накрылось. – Быстрее, чем я мог бы пробежать сорок ярдов, – устало покачал головой Марс. – Расскажи мне о родителях. – Что ты хочешь знать? – Я хочу знать их прошлое. Откуда они? Они родились в Техасе? Или приехали откуда-то еще? – Сомневаюсь, что смогу рассказать, – растерянно проронил Марс. – Со мной они об этом не говорили. – А как насчет родственников? К которым вы ездили в гости или которые навещали вас? – Такого не бывало ни разу. – Никакой родни? – Никакой. Мы ни разу никуда не ездили. И никто к нам не наведывался. – Это весьма необычно. – Пожалуй, соглашусь задним числом. Но именно так все и обстояло. А родители, можно сказать, души во мне не чаяли. Так что все было клево. Мне нравилось. – Расскажи мне об отце. – Крупный мужчина. От него-то мне и достались габариты и рост. Сильный, как вол. Мама была высоковата для женщины, где-то пять футов девять дюймов [21]. А уж бегать умела, скажу я тебе! Когда я был пацаном, мы бегали вместе. Могла и рвануть спринтом и была очень вынослива. Загоняла меня в доску, пока я не пошел в старшие классы. – Так скорость у тебя от нее? – Наверное. – Может, занималась спортом, когда была моложе. Может, и отец тоже. – Не знаю, они ни разу не говорили об этом. – У тебя дома не было их фотографий. А они вообще были? Марс снова откинулся на подушку. – Они не очень любили фотографироваться. Помню, было одно их фото на полке в гостиной, которое они сделали, когда я учился в старших классах. Пожалуй, и всё. Декер пристально вглядывался в него. – Эй, – встрепенулся Марс, – я понимаю, что это выглядит белибердой, но тогда оно все именно так и было, ясно? Я об этом даже не задумывался. – Я видел старое зернистое фото твоих родителей. Но расскажи, как мать выглядела в твоих глазах. Марс расплылся в улыбке. – Она была очень красивая. Все это говорили. Она могла бы быть моделью или типа того. Батя говорил, что нашел жену себе не по чину. – Я сделал фото гардероба твоих родителей, – продемонстрировал Декер свой телефон. – Не представляешь, что это означает? – АК и РБ? – прочитал Марс с экрана. – Совершенно без понятия, что это значит. Это было у них в гардеробе? – Ага. – Не знаю. Ни разу не заглядывал к ним в гардероб. – Ладно. Твой отец работал в ломбарде, а мама преподавала испанский и подрабатывала шитьем? – Ага. – Для кого она шила? – Какой-то местной компании требовались штучные изделия. Платили немного, зато она могла работать на дому. – А испанский? Она ходила в школу, чтобы преподавать? – Нет, детей она не учила. Она учила взрослых. По большей части белых чуваков. Через границу приходила масса народу в поисках работы и все такое. И их наниматели учили испанский, чтобы говорить им, что делать. Вот мама их и учила. |