Онлайн книга «У нас всегда будет Париж»
|
Я наклонился, и он сбивчиво заговорил. Шепотом, шепотом, шепотом. – Уяснил? Попытаешься? – Попытаюсь! – ответил я. – Ах ты, черт, черт, черт! В коридоре – шаги. Мне послышался чей-то крик. Я схватил телефонную трубку. Набрал номер. Потом выбежал через ту же застекленную дверь, обогнул дом и оказался на тротуаре. Невдалеке завыла сирена, потом вторая, третья. К тротуару подкатили сразу три пожарно-спасательные бригады – в такой час у них обычно бывает затишье. Девять бойцов-спасателей, соскучившихся по настоящей работе, бросились к дому. – Блэр! – завопил я во все горло. – Я тут! Проклятье. Дверь случайно захлопнулась! Там, за углом! Старик умирает. За мной! Я бросился бежать. Спасатели, одетые в черную форму, устремились следом, не разобравшись, что к чему. Мы распахнули застекленную дверь. Я указал пальцем на Весалиуса. – Выносите его! – скомандовал я. – В больницу Бротмана! Скорее! Джеральда уложили на каталку и без промедления вывезли через ту же дверь. У нас за спиной раздавались истерические вопли Блэра. Джеральд Весалиус тоже их услышал; он весело помахал рукой и стал выкрикивать: – Пока-пока, счастливо оставаться, прощай, всех благ, будь здоров, не поминай лихом! А мы между тем бежали к санитарному транспорту. Джеральд заходился смехом. – Юноша! – Что, Джеральд? – Ты меня любишь? – Конечно, Джеральд. – Но ты ведь не намерен забирать надо мной власть? – Нет, Джеральд. – А над моими мыслями? – Ни в коем случае. – А над моим телом? – Ни за что, Джеральд. – Пока смерть не разлучит нас? – Пока смерть не разлучит нас. – Хорошо. Бегом, бегом, вперед, вперед, через газон, по дорожке, к санитарной машине. – Юноша. – Да? – В храме веданты? – Да-да. – В прошлом году? – Да-да. – Проповедь на тему «Величие всеобъемлющего смеха»? – Я на ней присутствовал. – Момент настал! – Ну да, ну да. – Хохотать до упаду? – Хохотать до упаду. – Взахлеб, от души? – Господи, конечно, взахлеб и от души! Тут в груди у Джеральда рванула бомба, а из гортани хлынула взрывная волна. Мне ни разу в жизни не доводилось слышать такого взрыва ликования; меня самого душил смех, но я бежал рядом с каталкой, которую без промедления толкали вперед и вперед. Мы улюлюкали, вопили, орали, задыхались, втягивали в себя и выдыхали фейерверки веселья, как мальчишки в забытый богом летний денек, когда можно упасть на тротуар и содрогаться в притворных корчах, изображая разрыв сердца или приступ удушья, жмуриться от громового «ха-ха-ха» и «ох-хо-хо» и умолять: «Кончай, Джеральд, я сейчас сдохну, ха-ха, ох-хо-хо, господи, ха, хо», и опять «ох-хо-хо», пока не охрипнешь до шепота. – Юноша? – Что еще? – Фараон Тутанхамон. – Ну? – Его мумию нашли в гробнице. – Ну. – У него губы изогнуты в улыбке. – С чего бы это? – А между передними зубами… – Что? – Застрял черный волос. – И что из этого? – А то, что человек перед смертью всласть покушал. Ха-ха! Ха-ха, о господи, хо-хо, скорей, бегом, скорей, бегом. – И последний вопрос. – Ну, что еще? – Ты готов со мной сбежать? – Куда? – К пиратам. Мы наконец-то добрались до машины «скорой помощи», и Джеральда вкатили в распахнутые двери. – К пиратам! – громогласно повторил он. – Ладно, Джеральд, хоть бы и к пиратам – я с тобой! Двери захлопнулись, взвыла сирена, заурчал двигатель. – К пиратам! – прокричал я вслед. Летняя пиета
– Скорей бы, – сказал я. – Да уймись ты, а? – отмахнулся мой брат. – Не могу заснуть, – твердил я. – Завтра тут такое будет – прямо не верится. Два цирка в один день! «Братья Ринглинг» приедут на длиннющем поезде в пять утра, а через полчаса и «Братья Дауни» прикатят – на грузовиках. Я лопну. – Знаешь что, – сказал мой брат, – давай-ка спать. Завтра подъем в полпятого. Перевернувшись на другой бок, я все равно не смог уснуть: шутка ли дело – я так и слышал, как в нашу сторону движутся сразу два цирка, которые перевалили через горизонт и уже начали подниматься вместе с солнцем. Как-то совсем незаметно стрелки часов подкрались к четырем тридцати, и мы с братом спустили ноги в холодную тьму, оделись, схватили по яблоку вместо завтрака, выскочили на улицу и помчались под горку в сторону железнодорожной станции. Еще толком не рассвело, а «Братья Ринглинг», объединившись с «Барнумом и Бейли», [3] уже прибыли на длинном составе, в общей сложности из девяноста девяти вагонов, в которых ехали слоны, зебры, лошади, львы, тигры и акробаты; мощные паровозы пыхтели в утренней дымке, выдыхая клубы черного дыма; двери товарных вагонов раздвинулись, чтобы выпустить в темноту лошадей, цокающих копытами, и осторожных слонов, и целое полосатое стадо зебр, плотно сбившихся в ожидании зари, а мы с братом хотя и дрожали от холода, но все же не сходили с места, потому что ждали, когда начнется парад-алле – самый настоящий парад-алле, в котором все животные пройдут через предрассветный город к дальним пустырям, где шатры будут шептаться со звездами. Стоит ли говорить, что мы с братом присоединялись к этой процессии, вместе с нею поднимались в горку, а потом пересекали весь город, который и подумать не мог, что мы уже на ногах. А мы были тут как тут и сопровождали девяносто девять слонов, сотню зебр, две сотни лошадей и большой грузовик с немым оркестром в сторону пустыря, который сам по себе не представлял ничего особенного, пока вдруг не расцветал высокими яркими шатрами. |