Онлайн книга «У нас всегда будет Париж»
|
Успокоившись, он оттопырил языком щеку. – Сегодня у нас первое августа, верно? Стало быть, первого сентября заплатите мне доллар. – Нет, это вы заплатите мне двадцать центов. – А вы упрямы, как я погляжу. – Вы меня еще не знаете. Стоял ясный вечер на исходе лета: дул прохладный ветерок, комары не докучали, две сигары горели ровно, а поодаль, в кухне, звякала посуда, которую жена мистера Бентли опускала в мыльную пену. Горожане выходили на открытые веранды подышать свежим воздухом и приветливо кивали друг другу. – Никогда в жизни не ввязывался в такой дурацкий разговор, – заметил мистер Бентли, с удовольствием втягивая ноздрями воздух, напоенный запахом свежескошенной травы. – Десять минут обсуждали криминальные наклонности, поспорили, каждый ли способен пойти на убийство, – и не успели оглянуться, как заключили пари. – Именно так, – подтвердил мистер Хилл. Мистер Бентли в упор посмотрел на своего квартиранта. Мистеру Хиллу было лет сорок пять, хотя его немного старили бесстрастные голубые глаза и землистое лицо, изрезанное морщинами, как вяленый абрикос. Лысая голова делала его похожим на римского патриция, голос звучал напряженно, и во всем его облике сквозила какая-то цепкость: он впивался пальцами в подлокотники кресла, норовил схватить собеседника за локоть, истово сжимал руки, будто молился, и вечно доказывал себе и другим правоту своих речей. С тех пор как он занял комнату в конце коридора – а было это три месяца назад, – они с хозяином постоянно беседовали о том о сем. Их занимали самые разнообразные темы: весенние нашествия саранчи, апрельские снегопады, сезонные бури и похолодания, дальние страны – да мало ли о чем заходит речь за доброй сигарой, дающей умиротворение не хуже сытного обеда; мало-помалу мистеру Бентли стало казаться, будто он знает этого приезжего всю жизнь, с горластого детства и колючей юности до седых волос. И впрямь, до этого времени у них не возникало никаких разногласий. Их дружеские отношения скрепляло то, что говорили они без обиняков и отступлений, двигаясь прямой дорогой Истины, а может, это только казалось – вернее, подумал сейчас мистер Бентли, держа в руках сигару, это ему самому так казалось, а мистер Хилл не то из вежливости, не то из тайного умысла прикидывался, что понимает истину точно так же. – Самый легкий заработок за всю мою жизнь, – сказал мистер Бентли. – Это мы еще посмотрим. Вы монетки-то держите при себе. Они вам скоро понадобятся. Мистер Бентли словно в полусне вернул десятицентовики в карман жилета. Не иначе как перемена ветра вдруг повлияла на температуру его мыслей. В какой-то миг внутренний голос спросил: «Ну как, способен ты пойти на убийство? Или слабо?» – Скрепим наш уговор, – сказал мистер Хилл. Его рукопожатие было холодным и цепким. – Не возражаю. – Ладно, жирный червяк, приятных снов, – бросил мистер Хилл, поднимаясь с кресла. – Что? – вскричал мистер Бентли, пораженный не столько грубостью, сколько внезапностью этих немыслимых слов. – Спи спокойно, червяк, – повторил мистер Хилл без тени смущения. Его пальцы забегали по пуговицам летней рубашки. Глазам мистера Бентли открылся впалый живот. На нем виднелся застарелый шрам. Похоже, это было пулевое ранение. – Ясно тебе? – сказал мистер Хилл, глядя в вытаращенные глаза тучного человека, приросшего к креслу. – Мне такое пари не в диковинку. Входная дверь тихо затворилась. Мистер Хилл скрылся в доме. Когда на часах было десять минут первого, у него в комнате все еще горел свет. Мистер Бентли долго маялся в темноте без сна, но в конце концов на цыпочках выбрался в коридор – и уперся глазами в мистера Хилла. Тот не удосужился прикрыть дверь своей комнаты и теперь стоял перед зеркалом, похлопывая, оглаживая и пощипывая свое туловище то в одном месте, то в другом. А про себя, не иначе, говорил: «Полюбуйся! Смотри сюда, Бентли, и вот сюда!» И Бентли смотрел. Грудь и живот Хилла были обезображены тремя круглыми шрамами. В области сердца тянулся длинный шов, а на шее – короткий рубец. Спину испещрили устрашающие борозды, как будто дракон рвал ему кожу своими когтистыми лапами. Мистер Бентли даже прикусил язык и растопырил руки. – Входи, не стесняйся, – сказал мистер Хилл. Бентли не шелохнулся. – Спать пора. – А я вот любуюсь. Тщеславие, тщеславие. – Столько шрамов, одни шрамы. – Да, есть маленько, это правда. – Живого места нет. Боже мой, впервые такое вижу. Откуда они? Раздетый до пояса, Хилл продолжал разглядывать, ощупывать и ласкать свой торс. – Неужели даже теперь не допер? – Говори толком! – Пораскинь мозгами, старик. Он сделал вдох и выдох, опять вдох и выдох. – Чем могу служить, мистер Бентли? – Я пришел, чтобы… – Не мямли. – Комнату придется освободить. – С чего это? – К нам приезжает мать моей жены. – Вранье. Бентли закивал. – Допустим. Вранье. – Почему прямо не сказать? Решил от меня избавиться – и точка. – Вот именно. – Потому что ты меня боишься. – Нет, вовсе я не боюсь. – А если я скажу, что не собираюсь отсюда съезжать? – Ты этого не скажешь. – Почему это? Считай, я уже сказал. – Нет-нет. – Что у нас будет на завтрак – неужели опять яичница с беконом? – Он склонил голову набок, изучая короткий шрам. – Прошу тебя, пообещай, что уедешь, – взмолился мистер Бентли. – Нет, – отрезал мистер Хилл. – Пожалуйста. – Напрасно пресмыкаешься. Не делай из себя идиота. – Что ж, если ты намерен остаться, давай отменим пари. – Это как? – Да вот так. – Боишься самого себя? – Нет. Ничего я не боюсь! – Шшш. – Хилл указал на стену. – Женушку не разбуди. – Давай отменим. Держи. Вот моя ставка. Ты выиграл! Как безумный, мистер Бентли рылся в кармане, пока не извлек две монеты. Он с досадой швырнул их на комод. Но мистер Хилл по-прежнему оглаживал свой живот. – Забирай! Ты выиграл! Да, я готов пойти на убийство, готов, признаю. Немного выждав, мистер Хилл не глядя опустил руку на комод, ощупью нашел монеты и позвенел ими в ладони, а потом протянул хозяину: |