Онлайн книга «Фаталист»
Раевич сдержанно улыбнулся в усы. – Вы подумали над моими словами? – Про сто тысяч? – Да, про них. – Деньги хорошие. Как вы хотите спорить? Раевич осмотрелся, чтобы убедиться, что их никто не слышит. Кажется, все вокруг были заняты своими разговорами и не обращали на банкомета и Печорина внимания. – Стреляйтесь, – сказал тихо Раевич, наклонившись к собеседнику. – С кем? – С кем хотите. Не желаете стреляться, испытайте судьбу иначе. Любым угодным вам способом. – Как Вулич? Или сыграть с кем-нибудь в американскую рулетку? Раевич улыбнулся, давая понять, что Печорин на правильном пути. – А Вахлюеву вы предлагали рискнуть на сто тысяч, когда казак заперся в хате? – Полицеймейстер не трус, конечно, однако человек осторожный. Больше осторожный, чем жадный. Зато вы вот могли в тут ночь стать богаче. – Если бы знал о ваших пари. – И если бы заключили его. – Жалко, что вы не предложили раньше. Раевич посмотрел на собеседника внимательным взглядом. – Я уверен, вам еще не раз захочется рискнуть жизнью, – сказал он. – Зачем вам души? Вы что, Мефистофель? Раевич поморщился. – Фу, какая мелодрама! Вернее, оперетта. Нет, я не Дьявол. И ничего подписывать кровью не придется. – Тогда что? – Довольно устного, ясно выраженного согласия. – И оно будет иметь силу? – Безусловно. Чем поставленная на бумаге закорючка надежней слова офицера и дворянина? – В этом вы, конечно, правы. Тем более, когда речь идет о такой тонкой материи, как душа. – Совершенно верно. – И все-таки, – не сдавался Григорий Александрович, – я не понимаю вашей выгоды. – Думаете, душа не стоит ста тысяч? – Может, и стоит, да только вам-то она на что? В банк не положишь и по закладным ею не расплатишься. Разве что вы Сатана, хоть и утверждаете обратное. – Печорин улыбнулся. – Тогда ваш интерес, конечно, понять нетрудно. – Я вам уж говорил, что я в Дьявола только играю. Все дело в том, что понимать под словом «душа». Большинство полагает, что это нечто, даваемое нам Богом и им же потом забираемое. Немного напоминает аренду, вы не находите? – Никогда об этом не задумывался. Ну а вы как об этом судите? – Я называю «душой» жизненную эманацию. Энергию, если угодно. – И вы верите в такие вещи? – «Верить» не совсем то слово. Скорее… я обладаю знанием. – Вы, помнится, упомянули о каком-то особом условии. – Упомянул. Но мне кажется, вы пока не готовы его услышать. – Отчего же? – Будет лучше, если вы сначала решитесь заключить пари. – Да что же мне помешает сказать, что я готов спорить, чтобы узнать от вас об условии? – рассмеялся Григорий Александрович. – Сроки, разумеется. – Есть еще и сроки? Раевич развел руками. – Конечно! Иначе все было бы слишком уж просто, вы не находите? – Пожалуй, вы правы, – согласился Печорин. – После заключения пари вам следует рискнуть жизнью в течение двенадцати дней. Если вы опоздаете, душа ваша отойдет ко мне. – После смерти? – Разумеется. Что же касается условия, могу лишь намекнуть, что вам, возможно, захочется подстраховаться на случай проигрыша. – Я должен подумать. – Конечно. Сообщите мне, если решитесь. Печорин раскланялся с Раевичем, весьма заинтригованный. Судя по всему, с москвичом спорили часто, и в Пятигорске он, безусловно, нашел людей, готовых рискнуть за сто тысяч. Кто, право, пожалеет душу в обмен на такую сумму, если с тобой торгуется не сам Сатана? А что, если Раевич и есть дьявол, да только врет, что не он? Григорий Александрович улыбнулся этой мысли: на князя тьмы банкомет не походил. Калибр маловат! Печорин направился к княжне, которая уже искала его глазами, не понимая, отчего он вдруг покинул ее. Карский составлял ей компанию, но при появлении Печорина ретировался с явным облегчением – должно быть, ему порядком наскучило «сторожить» княжну. Григорию Александровичу пришло в голову, что он делал это по просьбе княгини, обеспокоенной давешней сценой с пьяным господином. – Вы говорили с Илларионом Михайловичем? – спросила княжна, когда они с Печориным встретились. – С Раевичем? – Да, это он. – Надо же. Не знал, как величать его по батюшке. – Вы знакомы? Помнится, вы и на прогулке беседовали. – Познакомились здесь, на водах. А ваша семья с ним дружна? Я видел, что вы и ваша маменька прогуливались с ним. – Я не сказала бы, что дружна. Но он приглашен к нам и заходит время от времени. Маменька, кажется, не очень его любит, но почему-то принимает. – Не знаете, почему? Княжна покачала головой. – А вы о чем с ним говорили? – Об игре. Он, кажется, банкомет. – Да, маменька говорила, у него часто играют. А еще он привез в Пятигорск какую-то машину. Новейшее изобретение. – Неужели? Вот это новость! Как может быть московский банкомет связан с наукой? Или княжна что-то напутала? – Кто же изобретатель? – Не знаю. Может, Илларион Михайлович? – в голосе княжны прозвучало сомнение. – А что это за машина? – О, я понятия не имею. Знаю только, что он поставил ее у себя дома. Говорят, она не совсем готова. Илларион Михайлович обещал, что, когда ее доделают, он даст представление. – Вот как, – проговорил Печорин, которому почему-то подумалось, что едва ли речь идет о безобидном развлечении вроде волшебного фонаря или фейерверков. Впрочем… кажется, Раевич был немного не в себе. Может, он сумасшедший, одержимый своеобразной манией? Во всяком случае, при встрече надо будет спросить его про машину. – Так он фокусник? – проговорил Григорий Александрович. – Вот уж не подумал бы! – Да, он мало подходит для этой роли, – согласилась княжна. – Думаю, это будет все-таки скорее научный эксперимент. Илларион Михайлович очень интересуется электричеством. – Неужели? – О, да! Он буквально одержим этим явлением. – Может, он задумал удивить нас гальванизмом? – предположил Печорин. – Я слышал, в Европе подобные представления в моде. Кажется, в Лондоне господин Альдини буквально поразил зрителей демонстрацией действия животного электричества. Он подсоединил к телу казненного убийцы полюса стодвадцативольтного аккумулятора. Когда провода помещались на рот и ухо, мышцы челюсти начинали сокращаться, так что казалось, будто лицо убийцы корчится от боли. |