Онлайн книга «Фаталист»
– И его охватил еще больший ужас? – А вы как думаете? Чувствуя себя еще живым, он шагал позади мертвецов и не мог решиться отстать от колонны. – Не будучи уверен, что вечно бродить по бескрайнему плацу лучше, нежели угодить к чертям на сковородку? – подхватил Печорин. Вернер кивнул. – А далее? – спросил Григорий Александрович. – Потом все исчезло, и Фатов очнулся. Ожил, иначе говоря. Вот и все, что он мне рассказал. – И как вы, материалист, объясняете его видения? – Галлюцинации, – убежденно ответил Вернер. – Каждый человек имеет какие-то представления о загробной жизни. Фантазии, сведения, почерпнутые из книг… всякое, в общем. И эти картинки складываются в мираж, порождаемый в момент смерти погибающим мозгом, который, как известно, сохраняет некоторое время активность даже после того, как сердце остановилось. Кстати, вы можете сами расспросить об этом Фатова, если желаете. Мы уже пришли, – добавил Вернер, указав на дом с мезонином и плющом вдоль веранды. Фатов квартировал на втором этаже и лежал в постели, обложенный подушками. Вид у него был неважный: тощий, бледный, с восковой кожей и впавшими глазницами, офицер больше походил на труп, но осмотревший его Вернер заявил, что пациент идет на поправку. – Поразительно! – пробормотал он, садясь на подоконник. Григорий Александрович расположился на стуле возле кровати. В комнате пахло лекарствами и немытым телом. – Мне поручено расследовать одно дело, – сказал Печорин, глядя на Фатова. – И поручено лично князем Скворцовым. – Вы про наш спор? – удивился офицер. – Так ведь… обошлось. Печорин подался чуть вперед, понизил голос: – Вы заключали пари с Раевичем? Глаза у Фатова широко раскрылись, взгляд стал испуганным. Теперь он напоминал раненого затравленного зверька, к которому подбирается охотник, чтобы произвести последний выстрел. – Не отпирайтесь – я вижу, что да! – сказал Печорин твердо. – Почему вы остались живы? Вы должны были умереть. Вы проиграли и должны Раевичу душу? А может, вы уж и рассчитались? – последнее слово Григорий Александрович произнес насмешливо, почти шепотом. Он знал, что, по условиям спора, душа отходила банкомету лишь после смерти, но хотел напугать офицера и заставить его во всем признаться. Фатов затрясся, как в лихорадке. – Нет! – выдохнул он хрипло. Губы у него дрожали, на висках выступил пот. – Я ничего ему не должен! Слышите! Ни-че-го! Выкуп! У меня был выкуп! – Какой выкуп? – насторожился Григорий Александрович. – Бог мой, что вы делаете?! – всполошился Вернер, слезая с подоконника. – Вы его убьете! – Его не убила пуля! – огрызнулся Печорин. – Куда уж мне?! Говорите, что за выкуп такой?! – гаркнул он, в упор глядя на Фатова. Офицер крепко зажмурился и сжал зубы. – Про какой выкуп вы сказали? – настаивал Печорин, но офицер только мотал головой и глаз не открывал. Так продолжалось минут пять, потом Григорию Александровичу надоело. Он встал. – Как угодно! – сказал он раненому с досадой. – Но лучше бы вам рассказать все сейчас, не дожидаясь, пока правда выплывет наружу. А она выплывет, вот увидите! Он постоял еще немного, ожидая, не одумается ли офицер, но тот молчал. Губы его дрожали, кадык судорожно ходил вверх-вниз. По бледному лицу стекал пот. – Идемте, доктор! – бросил Печорин Вернеру и вышел из комнаты. – Да не переживайте вы! Ничего с вашим феноменом не случится! Вернер догнал его на улице – после того, как убедился, что жизни раненого не угрожает опасность. Григорий Александрович стоял, покуривая папироску, и вспоминал Вулича. Во время спора между ним и поручиком кто-то спрашивал о выкупе. Похоже, это было частью пари, которые заключал Раевич. Тем условием, которого пока не знал Печорин. – Он еще очень слаб, – сказал Вернер, подходя. – Думаю, он бредил. – Вовсе нет. Он проговорился. – Да о чем? О каком-то выкупе! Нет карточных игр, где требуется что-то выкупать. По крайней мере, мне о них не известно, и здесь в такие не играют. – Знаю, доктор. Но не думаю, что речь шла о карточной игре. – Тогда о чем? – О другой. Где рискуют большим, нежели деньги. – Вы про американскую рулетку? Но там тоже нет никакого выкупа. Григорий Александрович выкинул папиросу и зашагал вниз по улице. Вернер поспешил за ним. Погода быстро портилась с самого утра: со стороны гор надвигались тучи, и воздух становился холоднее. Тянуло ветерком, обещавшим к вечеру стать довольно сильным. Вернер неприязненно поглядел на небо и зябко поежился, хотя было еще вполне тепло. – Не понимаю, для чего вам вообще понадобилось говорить с Фатовым, – сказал он. – Его случай мог бы заинтересовать медицинское светило, ну, просто любопытствующего, а вам-то поручили искать убийцу. – Быть может, я отношусь к числу любопытствующих. – Эта роль вам не подходит. – Отчего же? Напрасно вы так думаете. Я очень часто изнываю от скуки. Она преследует меня, куда бы я ни… – Но не сейчас, – перебил его Вернер, явно досадуя на то, что Печорин не желает объяснить ему толком, для чего ему понадобилось говорить с раненым офицером, и увиливает. – Не тогда, когда у вас есть дело. А оно у вас имеется. – Да, – согласился Григорий Александрович. – Сейчас мне не до сплина. Хотя я и приехал в Пятигорск совсем с иной целью, нежели поиски убийцы. И вы правы: я допускаю, что Фатов может иметь отношение к убийствам. Может, не к ним самим, но то, что с ним случилось, связано с какими-то событиями, происходящими в Пятигорске, и является… как бы это сказать… частью плана. – Чьего плана? Печорин пожал плечами. – Если бы я знал, то уже скучал бы. – Зато Михал Семеныч прыгал бы от радости. Печорин попытался представить князя скачущим от восторга, но не сумел. – Я сделаю все, чтобы не разочаровать его, – сухо произнес он. – Скажите только, вы вполне уверены, что ваш пациент не мог выздороветь от… естественных причин? Вернер взглянул на собеседника и усмехнулся. – Иными словами, считаю ли я его случай чудом? – Если вам угодно так это назвать. – Фатов умер и воскрес. Что еще вам нужно? – Благодарю вас, доктор. А с кем он стрелялся? – Да вы его знаете. Личный адъютант князя. Тот, который встретился нам на плацу. – Карский? – удивился Печорин. – Он самый. Захар Леонидович. |