Онлайн книга «Чарующий странник»
— А о твоей матери? — Это тоже правда. Но у меня есть сводная сестра. О ней я просто ничего не говорил. Ее зовут Хизер, и она белая, так что мы с ней совсем не похожи друг на друга. Она единственный человек, который меня любил. Кроме моей жены. — Он помолчал. — И тебя. Эмили подняла на него взгляд. — У тебя действительно была жена? — Да. — И у нее на самом деле был рак? — Да. «И ее могила тоже настоящая», — подумал он. Место упокоения, которое ему навсегда запрещено посещать. — Мою жену звали Беверли Хэллоуэй. А ее отец — главарь Семьи Западного Побережья. То есть был им, пока не сел в тюрьму. Власть перешла к его сыновьям. Но они тоже хотят моей смерти. Эмили побледнела. — Семья твоей жены руководит бандой, которая пытается тебя убить? — Вообще-то они никогда не хотели, чтобы Беверли становилась моей женой. — Но ты ведь входил в их организацию. — Я провалил пару заданий, и они перестали мне доверять. «Боже, — подумал Далтон, — а что скажет Эмили, когда узнает, что я был не просто грабителем? Что я был соучастником убийства?» — Дочь босса не могла выйти замуж за такого неудачника. Меня предупредили, чтобы я держался от нее подальше. Джеймс закашлялся на последнем глотке. Поморщившись, он поставил чашку на столик. — Мы с Беверли собирались бежать, но ее семья что-то пронюхала. Мною решили заняться серьезно и послали ко мне пару парней, чтобы прочистить мне мозги или вышибить — смотря по обстоятельствам. Эмили взяла своего плюшевого медвежонка и крепко обняла его, и от этого беспомощного детского жеста у него сжалось сердце. — А дальше? Что было дальше? — спросила она. — Головорезы Хэллоуэя избили меня до полусмерти. Какое-то время я пролежал без сознания, а потом Беверли нашла меня и вывезла из города вместе с сестрой. Они залечили мои раны, и мы втроем пустились в бега. Эмили еще крепче прижала к себе медвежонка. — И долго вы скрывались? — Полтора года. Нам везло, если можно так сказать. Мафия послала за нами киллера. У него было задание убить меня и вернуть Беверли в семью. Но мы все время опережали его. Мы хорошо маскировались. — А как же твоя сестра? — Хизер не могла вернуться домой. Боялась, что мафия через нее доберется до меня. Мы переезжали из штата в штат. Болезнь Беверли началась, когда мы были в бегах. Она так быстро развивалась… Когда мы узнали, что у нее рак, все изменилось. Мы поняли, что все кончено. — Господи, как много ты перенес, — сказала Эмили, а ведь она знала еще не все, далеко не все. — У меня есть ребенок, Эмили. У нас с Беверли есть сын… Джеймс не дышал. Здесь и сейчас решалось больше, чем быть или не быть ему с Эмили. Наконец она заговорила. — Как его зовут? — Джастин. Когда выяснилось, что Беверли больна раком, мы передали Джастина моей сестре. Мы попросили Хизер зарегистрировать Джастина как своего сына и воспитать его, стать ему матерью. Это был единственный способ не дать семье Беверли узнать, кто его настоящие родители. Мы не хотели, чтобы семейство Хэллоуэй наложило на него свои грязные лапы. — Не понимаю. Ты же сказал, что твоя сестра — белая. Как она могла выдать твоего ребенка за своего? — Хизер любила одного индейского парня. Она была беременна от него уже несколько месяцев, когда попала в эту заваруху со мной. — Воспоминания охватили его, увлекая в прошлое. — Я скрывался вместе с двумя беременными женщинами. Но мафия ничего об этом не знала. Наверное, только это и выручало нас, если разобраться… Джастин появился на свет первым. А через неделю родила Хизер. Тоже сына. Но ее ребенок родился мертвым. Пуповина обмоталась вокруг шеи и задушила его. Я видел… Он был такой крошечный, худенький. И весь синий. Он не дышал. Я не смог заставить его дышать. Джеймс с удивлением посмотрел на свои большие руки. Он и сейчас не понимал, почему ребенок, которого он пытался оживить, все равно умер. — Ох, Джеймс! — Мы все еще скрывались от мафии и жили в какой-то лачуге в Оклахоме. Там они и родились. Оба. Мы не поехали в больницу. Слишком боялись, что нас схватят. А ведь надо было ехать. Наверное, смертей было бы на одну меньше… — Джеймс, все прошло. Этого уже не вернешь. — Знаю. — Он оплакал тогда ребенка своей сестры. Он вытирал слезы и молился, а потом похоронил малыша в самодельном гробике, по индейскому обычаю осыпав безымянную могилу веточками шалфея. — Как это все закончилось? — спросила она. — Я знал, что мафия никогда не перестанет охотиться за мной, поэтому продолжал скрываться. Ну а Беверли… Она была уже слишком больна, чтобы оставаться в дороге. Хизер отвезла ее к отцу. Я сам уговорил Беверли сделать это. У Хэллоуэя было достаточно денег, чтобы рискнуть сделать дочери операцию или хотя бы обеспечить ей медицинский уход, в котором она так нуждалась. Я не мог даже нанять ей сиделку. Наверное, она умирала мучительно… — Джеймс посмотрел в окно, на летнее солнце, заглядывавшее в комнату. — К тому времени Джастину исполнилось десять месяцев, и Хизер согласилась стать его матерью. Она отвезла Беверли домой, вернулась к своему парню в Техас и попросила его стать отцом моего сына. Она все рассказала ему. — И он согласился? — Да. Ее парень был моим другом. — Это тот мальчик-чероки, про которого ты говорил, когда рассказывал о своем детстве? Джеймс кивнул. — Мы с ним были как братья. Он будет хорошим отцом моему сыну. — И Джастин никогда не узнает, что ты — его отец? — Да. Но я сам так решил. Это был единственный способ дать ему нормальную жизнь, защитить его от Хэллоуэев. — Как ты оказался в Программе защиты свидетелей, Джеймс? Как спасся от мафии? — ФБР довольно быстро вышло на мою сестру, и Хизер связалась со мной. Федералы сказали, что могут включить меня в Программу защиты свидетелей. Конечно, при одном маленьком условии: я должен дать показания против отца Беверли и кое-кого из главарей банды. К тому времени Беверли уже не было в живых. Я знал, что мое признание не причинит ей вреда. И я… исчез. — Ты правильно поступил. Видно, эти Хэллоуэи — ужасные люди. — Я тоже был ужасным человеком. Она покачала головой. — Не таким, как они. — Почему ты так думаешь? — Потому что они подсылали к людям наемных убийц. Ты был грабителем, но ты — не убийца. Ты бы никогда не сделал этого. Ты бы никогда не лишил человека жизни. |