Книга Венчание со страхом, страница 31 – Татьяна Степанова

— А вот киоск «Союзпечати» — он же весь бронированный, как броненосец «Потемкин», — говорила она мягко и задушевно. — Там же кругом сплошная решетка — только окошечко для подачи денег: едва руку просунуть. Туда-то как вы забрались? Кстати, ты лазил или твой приятель?

Мальчишка опустил голову.

— Не-е, там мы шестака наняли.

— Наняли шестака?

— Ну, «шестерку». Малого одного. Он как раз в окошечко пролезал — тощий и юркий.

— Юркий, значит. А когда это было? Когда киоск брали?

— Ночью в субботу.

— А юркого этого где взяли?

— Да фиг его знает — пацан какой-то приблудный! Он нас сам на Новаторах встретил. Ну, вроде подходящий. Бизон его и нанял за пятерку.

— Бизон — это, я понимаю, твой напарник?

— Угу, — мальчишка ухнул, точно совенок в дупле.

— Ну а маленький этот, какой он был? Как его звали?

— Да фига мне как! — мальчишка дернул плечом. — Что мы, спрашивали, что ли? Бизон сказал: «Хочешь заработать?» Тот: «Ну!» Дурак он, что ли? Ну, пошли на Победу. Бизон его к окошку подсадил, заслонку вытолкнул, она из фанеры, что ль… У того голова сразу пролезла, и, значит, и весь пролезет. Он нам потом дверь открыл: щеколду отодвинул — ее изнутри рукой можно просто. Да там рухлядь одна! Газеты да шары надувные. Кассы даже не было!

— И все-таки припомни, этого малого случайно не Стасиком звали? — спросила Катя осторожно.

— Да не знаю я!

— А прежде вы его с Бизоном не встречали?

— Видел как-то раз на Канатчиках. Там с мотоциклами пацаны собираются. Ну, он крутился там как-то.

Так, это было уже кое-что, хотя и смутно. Катя вопросительно взглянула на Гречко и заметила, что ей опять-таки не все ясно.

— Ну хорошо, давай теперь вернемся к коммерческой палатке «Санга», что на станции, — продолжила Ира. — Сколько всего бутылок водки вы оттуда взяли?

— Два ящика.

— Сколько-сколько?

— Два… три…

— Однако! Три. А сколько выпили?

Уши мальчишки стали рубиновыми. Заполыхали так — прикуривать можно.

— Я водку… не-а… не пью… горькая…

— Ну и молодец, что уже не пьешь. Пора в твоем возрасте, — похвалила его Ира. — Значит, все выпил Бизон?

Мальчишка помотал головой.

— Ну а кто? Куда вы столько водки дели?

— Двадцать бутылок на станции в поезд продали проводнику. Узбек какой-то, косой. А остальное…

— Ну, куда? — не выдержала Катя.

— Богомол забрал, чтоб ему лопнуть! — выпалил мальчишка.

Ира помолчала.

— И часто он вас так обирал? — спросила она наконец.

— Всегда.

— Кражи на Победе — с его подачи дела?

— Угу.

— Это тот тип в тельняшке, что ли? — снова влезла Катя.

Ира погрозила ей пальцем.

— А почему вы ему так подчинялись, Миша? — спросила она серьезно. — Почему отдавали все, что в палатках брали?

Мальчишка по имени Миша молчал, ковыряя пальцем джинсы на коленке.

— Так он же псих, — буркнул он нехотя. — Он нам с самого первого раза сказал: я в дурдоме свой, у меня справка. Глаза вот вам выдавлю, кишки из вас выпущу — а мне за это ничего не будет. Только на коечку снова уложат, укольчики поколят, а потом снова отпустят. А вы всю жизнь после меня не мужики будете!

Катя напрягла слух: что этот недомерок плетет такое?

— Та-ак, не мужики… Ты, я вижу, Миша, личность взрослая, просвещенная, — Ира говорила веско и внушительно. — Значит, Богомол запугивал вас своей справкой из психдиспансера и заставлял под угрозой расправы совершать кражи. А что еще он делал?

Мальчишка наклонился низко, уперся взглядом в свои кроссовки.

—Я уже этим вашим… ну… сказал я уже…

— Тебе он что-нибудь предлагал делать?

— Не-а… показывал только… Говорил, если что — тогда вот где вы у меня будете… поимею, мол, во все дыры. Он же псих — подкараулит где-нибудь! Говори потом, что ты не… — мальчишка заливался краской все гуще.

— Эксгибиционист чертов, — шепнула Ира Кате. — Сейчас они в розыске ему покажут кузькину мать.

— А того мальчишку, ну, «юркого», вы к Богомолу не водили? — спросила Катя.

— Не-а.

— А случайно, как думаешь, не мог он на него наткнуться… на свалке, например?

«Бейсболка», сойдя со скользкой темы, оживилась:

— А чего? Конечно! Богомол-то по ночам, если не нажрется, то, как упырь, бродит. Бессонница у него, говорит…

— Вполне могло случиться, что Стасик попался в лапы к этому развратному алкашу, — сказала Ира, когда мальчишку увел к себе в кабинет один из инспекторов по делам несовершеннолетних. — Прозвище-то у него какое — Богомол!

— Интересно поглазеть, как Сергеев и Селезнев с ним там сейчас беседуют, — заметила Катя.

Ира только зловеще усмехнулась.

Они посидели, подождали. Катя, сгорая от нетерпения, хотела было уже идти в розыск: авось там дверь прикрыта неплотно! Но тут Саша Сергеев пришел в их кабинет сам. И был он хмурый и мрачный.

— Ну что, признался Богомол? — спросила его Катя в лоб.

— В чем? А… а вы откуда его кличку знаете?

— Мы все знаем, — Ира облокотилась о машинку. — Ну, убийство Стасика — его рук дело?

Сергеев тяжко вздохнул. Катя видела по телевизору, как в передаче в «Мире животных» так вздыхают африканские буйволы перед тем, как погрузиться в прохладные воды озера Танганьика. Но тут озера не было — были лишь тесный, заставленный вещдоками кабинет да старенький стул. Сергеев плюхнулся на него, заставив угрожающе заскрипеть.

— Мы его пока на тридцать суток по указу задержим. Забьем в камеру как «бээмжэ». Пусть внизу посидит-подумает, может, что припомнит. Соучастие в кражах и 210-я статья у него на лбу отпечатаны — вовлечение несовершеннолетних, да…

— Да развратные действия прибавь, — продолжила Ира. — А убийство?

— Уперся пока рогом. Не я — и все. Ну ладно, пусть пока посидит. Времени впереди много.

— А он действительно ненормальный? — спросила Катя.

— Психопат. В справке, что он всем под нос тычет, записана только психопатия. С этим диагнозом живут по сто лет и все дурачками прикидываются, а сами нормальней нас с вами.

Катя видела: Саша ни в чем уже не уверен. С момента, когда он рапортовал в трубку, что «похоже, взяли», прошло всего два часа, а тон его уже изменился. Синяк, видно, оказался парнем тертым, да еще и справка эта из психдиспансера…