Книга Белое безмолвие, страница 45 – Сара Лотц

Я уклончиво пожал плечами.

– Я не помню точно, где услышал про нее.

Врать Ванде было как-то мерзко. Но не мог же я признаться ей в том, что проник в палатку Марка и украдкой читал дневник его погибшей матери – тем более сейчас, когда она уже считала меня «добрым».

– В горах порой случаются печальные вещи. Столько мужчин и женщин погибло здесь, так и не достигнув своей жизненной цели! Эри, конечно, хотела взойти на все четырнадцать восьмитысячников. Думаю, она взяла шесть из них, прежде чем горы убили ее на Манаслу.

– Черт!

Умиротворяющее воздействие Эри на Джульет, уже фактически теряющую контроль над собой, заставило меня полюбить ее, и у меня возникло такое ощущение, будто Ванда сообщила мне, что умер кто-то из моих друзей.

Ванда бросила на меня странный взгляд.

– А ты что, не знал?

– Нет.

«Смени тему».

– Итак, эта польская альпинистка, Ванда… Ву…

– Руткевич.

– Да, спасибо. Ты хочешь пойти по ее стопам?

– Да. У меня есть свои цели. Если я возьму эту вершину, у меня появится больше спонсоров. Как и Эри Ака, я планирую подняться на все четырнадцать восьмитысячников, но без кислорода. – Впервые я услышал в ее тоне неуверенность. – Смогу я, как думаешь?

– Конечно. Если кто-то и может это сделать, то только ты.

Я действительно так думал, это была не обычная лесть Обаятельного Сая. Честно говоря, я завидовал ей. Она имела цель в жизни, имела амбиции. А у меня была только смутная надежда на то, что наш сайт взлетит, – а дальше что? Появится больше времени на то, чтобы играть в «Легенду Зельды»? Возможно, именно поэтому меня так тянуло к ней: она была амбициозной, энергичной, целеустремленной, цельной натурой – в общем, тем, кем я точно не являлся.

Словно читая мои мысли, она спросила:

– А ты? Как ты хочешь распорядиться свой жизнью? Снимать кино?

– Что-то вроде того. У нас с приятелем есть свой сайт, и мы пытаемся раскрутить его.

«Осторожнее, дружище».

– А что за сайт?

– Так, ничего особенного. Всякие глупости. Никуда он не денется.

– Так чем ты зарабатываешь на жизнь?

– То да се, работаю неполный день, в основном. – Я уже опасно приблизился к правде. – Честно говоря, эта поездка финансово выбила меня из колеи. Я продал свою машину и многое другое, чтобы позволить ее себе.

– В этом году на горе много съемочных групп. Я удивлена, что ты сам не додумался до того, чтобы этим заняться. Если ты умеешь лазать по горам да еще и пользоваться камерой, у тебя всегда будут заказы. У меня есть кое-какие контакты, могу предложить, если нужно.

– Что, правда?

– Конечно.

Я ощутил проблеск надежды: «У тебя может быть будущее, Сай. Крутое будущее».

– Спасибо. Ты лучшая.

Это был первый и единственный раз, когда я видел ее смущенной. Она встала.

– А сейчас я буду слушать музыку.

Когда я шел за ней обратно в лагерь, мозги у меня шипели и пенились.

Я должен был чувствовать себя выжатым после приступа болезни и эмоционального удара под дых, который я испытал, прочтя дневник Джульет, но я слишком нервничал, чтобы сразу вернуться в кокон своего спального мешка. Я побрел в палатку столовой и почти обрадовался, увидев там Робби, который сидел за столом и вовсю уплетал яичницу.

– Привет, Саймон, – промычал он с набитым ртом. – Я слышал, Марк и Ванда прогулялись сегодня на седло.

Могу сказать о Робби только одно: он, конечно, жлоб, даже большой жлоб, но обиды ни на кого не держит. Большинство знакомых парней до сих пор припоминали бы мне идиотскую шутку насчет маленького члена.

– Да.

– Приятно видеть, что Марк собрался и приходит в себя.

– А что вы против него имеете, Робби?

– Ничего. – Он выглядел искренне смущенным. – Я ничего против него не имею.

– Вы, похоже, никак не оставите его в покое.

– Я вообще не думал, что он сюда дойдет. Не думал, что его на это хватит.

С этим трудно было спорить.

– Не позволяй ему стать тяжким бременем у тебя на шее, Саймон. Он нормальный парень, но дам тебе совет: когда в горах становится туго, тут уж каждый сам за себя.

Кого он из себя корчит?

– Встаньте и пройдите ко мне по прямой линии.

Я заглянул в медицинское крыло общей палатки. В этом тесном пространстве вместе с Ирени находились два корейских альпиниста, и она заставляла старшего из них шагать перед ней взад и вперед. Он шатался, и, несмотря на отрицательную температуру, его лицо блестело от пота.

– Скажите ему, что у него наблюдаются симптомы атаксии ^[66], – сообщила она компаньону пожилого корейца. – Скажите, что он должен спуститься вниз.

Второй кореец перевел ее рекомендацию, и потный мужчина что-то невнятно пробормотал на своем языке.

– Он спрашивает, можно ли ему отдохнуть, а потом опять пойти в горы?

Ирени вздохнула и провела рукой по волосам. Будучи лет на двадцать моложе Тадеуша, которому уже было под пятьдесят, сегодня она выглядела намного старше.

– Нет. Нельзя оставаться здесь. Скажите ему, что если он останется, то умрет. Это понятно?

Мужчины о чем-то переговорили между собой. Затем пожилой покорно кивнул.

– Не оставайтесь здесь, – повторила Ирени. – Спускайтесь вниз. Идите в базовый лагерь, там больше кислорода в воздухе. Вы меня поняли?

– Да.

Оба слегка поклонились Ирени, поблагодарили ее и протиснулись мимо меня к выходу.

Ирени велела мне сесть на стул, чтобы измерить давление и уровень кислорода в крови.

– А что это вообще было?

– Альпинист, который явился на гору неподготовленным и не хочет признаваться, что ему плохо. Таких через меня проходит много.

– А у них что, своего доктора в команде нет?

– Не во всех экспедициях есть свои доктора. Это может стать проблемой.

– И вы не имеете права отправить их вниз.

– Не имею, но это очень опасно. – Она попыталась улыбнуться. – Как вы себя чувствуете, Саймон? Готовы завтра идти на седло?

Готов ли я? Тадеуш дал нам пять часов на то, чтобы подняться на крутую ледяную стену, ведущую к Лагерю I, – очередной его тест. Я видел на ней снизу разноцветные точки – других альпинистов, которые шли этим путем, и все они двигались со скоростью улитки. Причем большинство из них тренировались несколько месяцев. А я собирался сделать это с наскока.