Онлайн книга «Однополчане. Спасти рядового Краюхина»
|
«Целые» помогли им с перевязкой. – Ну что ж, мужики, имеете право уйти в санроту… – сказал Абанин. – Обижаете, товарищ лейтенант! – прогудел Макеев. – Простите, мужики… Тут справа донеслись нечастые короткие очереди «шмайссеров» и одиночные выстрелы «мосинок». – Прорвались, гады… – выцедил Краюхин. – А патроны на исходе… – Подъем! – скомандовал Абанин. – Берем у немцев оружие – и вперед! Вооружившись трофейными винтовками и гранатами, разведчики набрали патронов, сколько смогли унести, и поспешили к месту прорыва – бой шел на западных скатах высоты, где располагался НП. Кто-то из окопов отстреливался одиночными – так стреляют последними патронами. Цепь гитлеровцев поднялась во весь рост, полагая, что окопники им не помеха, и тут налетела разведка. Длинные очереди скосили немцев, но напирали новые. Марлен с ходу спрыгнул в окоп – никого. Подняв глаза, он увидел возле телефона связиста. Тот сидел, прислонившись спиной к стенке окопа, запрокинув вверх стриженую голову – по щеке от виска сочилась кровь. А телефон надрывно зуммерил, ему было все равно, кто на проводе, живой или мертвый. Исаев схватил трубку и услыхал плачущий голос связистки: – Сосна, Сосна, миленькая, ну ответь, что с тобой… – Сосна слушает! – ответил Марлен. Голос сразу зазвенел хрустальным колокольчиком: – Ответьте Десятому! Исаев оглянулся. Якушев с Макеевым прикрывали его, отбиваясь от наседавших гитлеровцев. Вот рядом с Ванькой упала немецкая граната-«колотушка» на длинной ручке и медленно закрутилась на месте. – Ваня! Граната! – крикнул Марлен, падая на дно окопа. «Колотушка» взрывается на счет «пять», но Исаев уже и до семи сосчитал, а взрыва нет. Значит, успел отбросить Якушев… Исаев по-прежнему удерживал левой рукой телефонную трубку возле уха. В правой он сжимал «шмайссер». – Кто на проводе? – послышался голос Панфилова. – Где Первый? Едва Марлен открыл рот, чтобы ответить, как прямо над ним, на бруствере окопа, выросла фигура немца. Исаев мигом ударил по нему короткой очередью, и фриц с грохотом, звеня всей своей амуницией, врезался головой в дно окопа. Марлен огляделся в поисках лейтенанта. Рядом Краюхин стрелял с колена, чуть выше бил по врагу Якушев. – Кто на проводе, спрашиваю? – надрывался комдив. – Где Первый? Что у вас там творится? Можете ответить или нет? – Могу… теперь могу, – ответил Марлен, вертя головой. – Это я, красноармеец Исаев. Я тут случайно. Первого не вижу. Сбивчиво докладывая обстановку, Исаев стал почему-то заикаться. Доклад выходил слишком уж длинный и подробный, и комдив перебил его: – Все ясно! Направляю вам подкрепление – человек пятнадцать. Постарайтесь продержаться, товарищ красноармеец, минут сорок хотя бы. – Есть продержаться, товарищ генерал-майор! Прибежавшему Абанину Марлен передал просьбу комдива. – Просьбу? – удивился лейтенант. – Не приказ? – Именно что просьбу. Понимает «генерал Батя» [9], что продержаться в данном случае означает «стоять насмерть», а он этого не любит. Генерал сказал хотя бы сорок минут не сдавать позиций. Абанин выглянул из окопа. – А немцы прут и прут… – проговорил он озабоченно. – У тебя патронов много, Марлен? – Полдиска к «ППШ» и один магазин к «шмайссеру». – У-у… Да ты у нас богач! – невесело пошутил лейтенант. Тут в окоп сполз Марьин. – Товарищ лейтенант! Здесь артиллеристы рядом! – Да ты что? Где? – А вон, за рощей! – Бегом! Марлен подумал и отправился следом – вдвоем носиться по здешним местам было опасно для здоровья. За рощей обнаружились ценные трофеи – немцы бежали, оставив целую батарею из четырех 75-миллиметровых орудий и больше сотни снарядов к ним. – Товарищ лейтенант! – бросился к Абанину Якушев. – Немцы уже дважды контратаковали, все хотят пушечки свои отбить! – Так чего же стоять? Открывайте огонь! Там целые роты фрицев на приступ идут! Артиллеристов среди разведчиков не нашлось, а между полем, где наступали немцы, и огневой позицией росли высокие деревья. – А что, если навести стволы орудий на макушки деревьев? – подумал Абанин вслух. – Куда полетят снаряды? – А давайте попробуем, товарищ лейтенант! Разведчики открыли затвор, кое-как справившись со сложным замком, через ствол прицелились, зарядили орудие. – Огонь! Пушка подскочила, выплюнув из казенника пустую гильзу. Снаряд взорвался позади немецких цепей и серых коробочек танков. – Перелет! – Все четыре орудия навести в середину деревьев! Разведчики навели и зарядили. – Залпом – огонь! Снаряды разорвались прямо между танков, выкашивая пехоту. – Теперь беглым! Быстрее! Четыре снаряда накрыли цель – осколки догнали убегавших немцев, а один 75-миллиметровый «подарочек» вошел точно в моторный отсек танка. Готов. И пошла потеха… Настрелялись вдоволь. Еще пара снарядов угодила в танк, но не уничтожила, только башню заклинило. Немецкие танкисты полезли из люков, красноармейцы их встретили салютом из «ППШ»… – Уже час держимся! – крикнул Якушев. – А орешь чего? – А? А-а… Оглох малость! Панфилов не обманул, прислал подкрепление – родимый 1073-й полк, – и все вместе продвинулись еще на полтора километра, приближаясь к населенному пункту, раскатанному бомбежками наполовину в пустырь. Первая немецкая траншея тянулась по кукурузной посадке, через огороды, в сотне метров от околицы села, а перед наступавшими красноармейцами лежало чисто убранное поле, насквозь простреливаемое противником. Одолеть его было архитрудно, 2-й батальон на левом фланге вообще залег, а связь с комбатом прервалась. – Отправляйтесь туда, Абанин, – приказал майор Елин, командующий полком, – разберитесь, в чем дело, и доложите мне. Возьмите двух связных. Если сумеете, повлияйте на ход боя. – Есть! – бодро ответил лейтенант. Оглянувшись – все разведчики подтянулись, плечи развели, животы втянули, грудь вперед, – он указал на Исаева и Краюхина: – Ты и ты! За мной! |