Онлайн книга «Время первых»
|
Леонов отдышался, напился воды, восстановил силы. И теперь, сидя в кресле, смотрел в иллюминатор, в котором была отчетливо видна Луна. Беляев заполнил бортжурнал. Покончив с писаниной, он глянул на приборы. – Леша, очнись. Леш! Выходим из «мертвой зоны». – Знаешь, Паша, о чем я подумал, – задумчиво сказал тот. – В следующий раз, когда полетим с тобой на Луну… Тот рассмеялся: – КВЦ вот‑вот запросит, фантазер. Сейчас нам с тобой по башке стучать будут, а ты про Луну!.. – Думаешь, будут ругать? – Сейчас вряд ли. А на Земле точно достанется. Оставшееся до связи время оба сидели молча и любовались ярким спутником Земли… – Алмаз, я – Заря, – прорвался сквозь треск помех голос Шаталова. – Как меня слышите? Предвкушая непростой разговор, Павел дотянулся до микрофона. – Заря, я – Алмаз. Слышу вас отлично. * * * Командир экипажа «Восхода‑2» откликнулся, и это уже было неплохо. Но оставался главный вопрос: что с Леоновым? Этот вопрос мучил всех, кто находился на Командном пункте и за его пределами. С наибольшим напряжением ждал ответа Королев. – Алмаз, что с Алмазом‑2, – спросил Шаталов и, как показалось сидевшим рядом офицерам, перестал дышать. Прошла секунда, вторая… И вдруг ответил сам Леонов: – Заря, Алмаз‑2 тоже слышит хорошо. Его голос все сразу узнали. По Командному пункту прокатилась волна облегченных вздохов. – Вот засранец, – сняв запотевшие очки, проворчал Раушенбах. – Есть телевизионный сигнал! – крикнул связист. – Получаю картинку! Все мониторы разом засветились, демонстрируя полосы помех, сквозь которые едва просматривались контуры двух космонавтов. – Алмаз‑2, поздравляю с возвращением! – всматриваясь в нестабильное изображение, сказал Каманин. – Благодарю за службу! Королев все это время неподвижно сидел на своем рабочем месте. Сидел, слушал радиообмен. Возможно, оценивал проведенную экипажем работу. Или мысленно готовился к следующему этапу полета, который, по его мнению, был не менее сложным, чем все остальные… * * * Нагоняя не последовало. Судя по первой реакции, на Командном пункте все остались довольны благополучным возвращением Леонова на корабль. – Спасибо. Спасибо, – радостно кивал тот. – Служу Советскому… Договорить он не успел – в эфир ворвался рассерженный голос Королева. – Какого черта не выходил на связь?! – рявкнул он. Беляев виновато посмотрел на товарища. Его прогноз не сбылся – нагоняй все‑таки последовал, и не от кого‑нибудь, а от самого Главного. Алексей с растерянностью и испугом глядел куда‑то перед собой. Пришлось командиру брать инициативу в свои руки и прикрывать друга: – Заря, проблемы были со связью. Причину установить пока не удалось. – Алмаз‑2, что, сам за себя ответить не можешь? – недовольно, но уже спокойнее спросил Сергей Павлович. – Подтверждаю перебои со связью, – нехотя ответил Алексей. Беляев поспешил добавить: – Заря, у нас все в прядке. Корабль – тоже в порядке. Готовы к отстрелу шлюза. Королев не стал усугублять ситуацию разносом и промолчал. Последовала команда Шаталова: – Внимание, отстрел шлюза через одну минуту. – Поняли – минутная готовность. – Алмазы, надеюсь, что вы не забыли: цикл испытаний был осуществлен нами только до этого момента, – совершенно остыв, спокойно напомнил Главный. – Что может произойти после отстрела шлюза – мы не знаем. – Да, мы в курсе, – отозвался Беляев. – Будьте готовы ко всему… * * * Космонавты отлично знали, чем закончился полет «Космоса‑57», но услышав от Королева подобное напутствие, невольно переглянулись. – Хуже уже быть не может, – проворчал Алексей, надевая шлем. – Алмаз, приготовиться к отстрелу шлюза, – приказал Шаталов. – Есть приготовиться, – протянул Беляев руку к пульту. После ряда манипуляций с тумблерами и клавишами на пульте загорелось красное сигнальное табло «ПШК», что означало готовность пиропатронов к отстрелу камеры. Последним действием Павел выключил блокировку отстрела. – Заря, я – Алмаз. К отстрелу шлюза готовы, – доложил он. – Алмаз, подтвердите давление воздуха в кабине! Экипаж работал слаженно – как на одной из многочисленных наземных тренировок. Беляев поставил тумблер питания в положение «пит. ПСА» и дождался срабатывания синего индикатора «ПСА». Леонов следил за панелью рядом с «Глобусом». На ней загорелось зеленое табло «СА герметичен», а манометр показал нормальное значение давления внутри корабля. – Давление в норме, – передал на КП Беляев. – Проверить контакты пиропатронов! Рука Павла дотянулась до кнопки «ПШК». Рядом загорелось желтое табло «Детонаторы готовы». – Есть контакт! Павел уперся четырьмя пальцами в панель. Пятый – указательный – застыл над кнопкой отстрела. Потянулись секунды ожидания команды… Оба космонавта представляли, как Шаталов, держа в руках микрофон, оборачивается и смотрит на Главного. Как тот, помедлив, кивает… – Алмаз, я – Заря. Отстрел! – Есть. Беляев вдавил кнопку. Тут же по контуру крепления шлюзовой камеры к корпусу корабля произошло несколько коротких вспышек. Шлюз отделился и поплыл в сторону. Корабль при этом вздрогнул и, медленно вращаясь, пошел в противоположную сторону. Солнечный луч, ворвавшийся в маленький иллюминатор, прополз по лицу Павла, затем скользнул по Алексею. – Заря, отстрел произвели. Разгерметизации и других неполадок не наблюдаем. Но корабль слегка закрутило… * * * Услышав последний доклад с орбиты, Королев взволнованно поднялся со своего кресла и быстро подошел к пульту, за которым сидел Борис Черток. – Как сильно закрутило, Алмазы? – спросил он, всматриваясь в показания приборов. – Примерно… градусов двадцать в секунду, – прозвучал неутешительный ответ. Черток вытер платком взмокшую шею. И предложил: – Можем запустить автоматическую ориентацию. Тогда корабль стабилизируется. – И что? – недовольно спросил Главный. – Хочешь спалить все топливо, предназначенное для ручной посадки? |