Онлайн книга «Леди и Некромант»
|
— Избавь меня от подробностей. Ричард кривовато усмехнулся. — Мышцы расползаются… кости становятся мягкими, но человек живет… ему больно, а он живет… Я заткнула уши. Но голос Ричарда пробивался все равно: — Гниль на самом деле не заразна. Обычно поражает тех, кто любит пошариться по чужим могилам. По природе своей она близка к проклятию… хотя иногда… был на моей памяти мальчишка, который из любопытства в старый склеп сунулся… родители очень просили, но против гнили я бессилен, да… а вот Сейхер смог. Тогда произошло что-то, и гниль стала распространяться. Сначала вор, потом могильщики, которые вора задержали. Жены их. Дети… друзья детей… семьи… как пламя, понимаешь? Сейчас он выглядел почти нормальным. Я погладила Гулю. С собой заберу. Конечно, это не хаски и не алабай, и уж подавно не йорк, которых, говоря по правде, я на дух не переносила за визгливость и отсутствие мозгов, но зато я точно знаю: Гуля пусть далеко не красавец, зато умный. И жизнь мне спас. — Авессам южный город… двести тысяч жителей. Когда спохватились, оказалось, что проще эти двести тысяч в стенах запереть… только как? Стража городская? А ей тоже страшно. И у стражников есть семьи. Кому охота умирать? А еще корпус императорский стоял… — Ричард прикрыл глаза. — Их бы тоже… и когда поняли бы, к чему дело идет, мятеж бы вспыхнул… двести тысяч… и десять — войск… благородные лойры… у всех есть родичи… вы все друг другу родичи. Холодно. И лилиями вновь пахнет. За оградой туман клубится. И вот странно, туман легкий, что завеса, ограда кружевная, а он не смеет переступить. И в тумане бродит тварь, которая смеется… так звонко смеется. И от смеха ее голова начинает болеть. Мигреней у меня прежде не случалось. — Резня… Императору бы не простили… двадцать лет… он только-только на трон вступил… он не был готов… но приказ отдал бы… выбор… Авессам или вся Империя… — Ричард поерзал, подползая ближе. — Он ведь спас их. Не только тех, кто заболел, хотя до этого считалось, что подобное невозможно… черная гниль не излечивается. А он излечил. Он всю Империю… и где благодарность? Где? — Нигде, — я не хотела слушать. Но если выбирать между Ричардом и хохочущей тварью, уж лучше он. И та вдруг замолчала, а туман отступил. Он отползал медленно, оставляя после себя клочья на влажной траве. — Оливия… — этот голос я узнала бы из многих. — Бабушка?! Гуля заворчала. — Оливия, девочка моя… — Бабушка стояла такой, какой я ее запомнила. Темно-синее платье с отложным воротничком. Белое кружево манжет. Брошь-камея под горлом. Нет, это не она. Это призрак. — Призрак, — согласился Ричард и вывернулся, садясь. — Она заглядывает в твой разум и оттуда вытягивает воспоминания… кто это? — Моя бабушка. — Ты на нее похожа… Да, это все говорили. И мама моя смеялась, что это сходство ее только радует. Бабушка ведь красавицей была. А еще отличалась умом незаурядным. И вообще, единственную ошибку она совершила в молодости, поддавшись голосу сердца, а не рассудка… — Оливия, нам пора, — бабушка протянула руку. Она никогда не носила колец, за исключением обручального. И я видела теперь его, потемневший золотой ободок. И руку видела, так ясно… узкая ладонь, длинные музыкальные пальцы. — Нет… …бабушка осталась там, на старом кладбище, рядом с дедом. Сомневаюсь, что она хотела бы лежать с ним, но этого требовали приличия, а приличия значили для нее куда больше собственных чувств. — Оливия, не капризничай, — она сказала это ровно. Она и прежде-то никогда не повышала голос. Даже когда я устраивала показные истерики со слезами и валянием на полу — сама-то не помню, но рассказывали, — она оставалась спокойна. И я заражалась этим спокойствием. Мне так ее не хватает! — Нет, — повторила я, смахивая непрошеную слезу. — Прости, но… я знаю, что ты ушла. Умерла. — Ты тоже умерла. — Бабушка смотрела на меня, и под взглядом ее мне было неуютно. — Но ты здесь. — Ты умерла? — Ричард приподнял бровь. — Потом объясню… — Пойдем, дорогая… тебе пора домой. — У меня больше нет дома… — Не стоит бояться. — Протянутая рука почти касалась ограды, и змеи беспокоились, шипели. — Это не больно. Просто дай мне руку, и мы вернемся. Ты ведь не умерла… ты в коме… Да? — И все, что вокруг, это лишь игра твоего разума. — И ты? С этой точки зрения я проблему не рассматривала. А ведь логично. Куда уж логичней волшебного иного мира с некромантами, альвинами и чужими могилами. — Ты всегда была такой фантазеркой… Нет. Ее нет. А есть туман. И тварь. И… и если я действительно не умерла? Упала на асфальт, разбилась, но не до смерти. Лежу где-то там под капельницей, а в моих мозгах ковыряется дежурная бригада. Но тогда возвращаться тем более глупо. — Оливия, не упрямься… — У тебя свои призраки, — нормальным голосом заметил Ричард. — Но твои не страшные… — Нет, — я покачала головой. — Если ты останешься здесь, то умрешь… — А если не останусь? — Ты поправишься. Ты еще найдешь свою любовь. Ты молода. Красива. Свободна… твой супруг… — У тебя есть супруг? — не удержался от вопроса Ричард. — Потом, — я отмахнулась. — …получит по заслугам. Он умрет. А тебе останутся его деньги… Надо же, до чего заманчивое предложение, вот только моя бабушка в жизни не стала бы заговаривать о деньгах. Во-первых, это в высшей степени неприлично, а во-вторых, она была пусть и строга, но справедлива. И уж точно не стала бы желать смерти никому. Даже такой скотине, как мой муженек. — Тебя нет, — я закрыла глаза и повернулась спиной. — Я есть… хочешь, я рассужу тебе… скажем, что-нибудь, о чем знали лишь мы? Например, о том, как твоя матушка сшила тебе на Новый год костюм зайца, а ты хотела быть Снежной королевой… …помню. Как не помнить. Сшила? Громко сказано. Белая рубашка. Белые шорты поверх белых же колгот Шорты одолжила мамина приятельница, чей сын вырос и из шорт, и из рубашки. Белые чешки мои собственные, и куцый заячий хвост. Я же мечтала быть Снежной королевой, как Альбинка, которая показала мне платье из тюля и кружева. И я искренне не донимала, почему и мне нельзя такое. Если не такое, то похожее… |