Онлайн книга «Леди и Некромант»
|
— Она пожалела резать штору, — призрак покойной бабушки не успокаивался. — Мы с ней спорили… …и я слышала эти голоса. Спокойный бабушкин и мамин нервический. Она пыталась доказать, что елка в саду — это ерунда, пара часов, и только, а шторы изрезанные на год останутся или больше, потому как в стране дефицит и новые взять негде. Бабушка же отвечала, что на самом деле пустяк — именно шторы, что их мама и не увидит, поскольку уже второго января отбывает в очередную экспедицию. И на утренник она не пойдет, хотя и обещала… Мне тогда стало очень обидно. Она ведь в самом деле обещала… а утром меня ждало чудо. Детские чудеса просты. — …я перешила тебе свое свадебное. И я была самой красивой из королев. Облако белого кружева. Бусины… жемчуг, ее платье было расшито жемчугом. И его мы потом, в годы перестройки, продавали. — Ты знаешь это потому, — я сглотнула, заставляя себя успокоиться, — потому что это знаю я… — А помнишь, как я учила тебя плести французскую косу? — Какую? — Ричард, я не с тобой разговариваю! Хотя следовало признать, что его вопросы отвлекали и отрезвляли. — Уходи. — Я стиснула кулаки так, что ногти впились в кожу. — Умоляю, если это на самом деле ты… — Это не она, — не замедлил прокомментировать некромант. — Это морок, выхваченный из твоего разума… — …уходи… — Уйду, — сказал призрак после недолгой паузы. — Но обними меня. Или хотя бы прикоснись… я ведь не о многом прошу… — О многом. — Ричард не собирался молчать. — Прикосновения хватит, чтобы окончательно тебя заморочить. Вообще не понятно, девочка, откуда у тебя такая устойчивость. И каюше ты сопротивлялась, хотя обычно на ее голос люди летят как бабочки… бабочки-мотыльки… В его голосе проскользнули мечтательные ноты. — …лепестки… ногти сходят легко. Твою ж мать… с одной стороны маньяк, с другой — голодный призрак. Поневоле с гулем обниматься станешь, он пусть и клыкаст безмерно, но ласковый, а главное — вменяемый. — Я сумею тебя защитить. — Призрак топтался и тянул уже обе руки. Хватит с меня! — Прочь! — я произнесла это слово именно так, как меня учили. Холодно. Сдержанно. И как ни странно, но призрак рассыпался молочной крупой. К сожалению, Ричард остался. Он сидел, прислонившись плечом к скамье и уставившись на связанные руки. — Затекли, — пожаловался он. — Может, ослабишь? — Воздержусь. — Думаешь, умнее всех? — Выжить хочу… — Здесь выжить сложно… Это я уже и сама поняла. — Ничего, я как-нибудь… потихонечку… полегонечку… Он рассмеялся хрипловатым смехом. Приятным… и почему это важно? Просто важно. Просто пока он смеется, он не до конца обезумел. А если так, то утром, когда рассветет, я постараюсь его вытащить. Я решила. Мы уйдем вдвоем. — Ты лучше расскажи, — попросила я, присаживаясь на траву. Обняла себя. Потрогала полинявший бархат… — Ты начал рассказывать про тот город, где началась эпидемия… и получается, маг ее остановил? — Да… остановил. — Ричард облизал губы. — Пить хочется… — Мне тоже. — Дай мне… вон ту зеленую скляночку. — Там вода? — Зелье… укрепляющее… я ведь ранен… Колебалась я недолго. — Нет. Может, оно и укрепляющее, а может, еще какое. Раны у него не те, чтобы прямо сейчас на тот свет отправиться. А вот хлебнет неизвестной отравы и… — Жестокосердная. Он был некромантом. Не целителем, а некромантом. Как я. Ричард облизал губы. — Дай попить… — Нету… — Злая… Он понял, что должен делать… а главное, у него хватило силы духа. Другие тоже знали, но боялись. Страх — это плохо… вот ты меня боишься и мучаешь. За что? Разве я не заслужил доверия… — Не отвлекайся. А туман шепчет, уже не голосом бабушки, за что ему огромное спасибо. Нет, эти мерзковатые голоса ныне доносятся со всех сторон, они зовут по имени, а еще говорят, что Оливия сама виновата. Она могла бы договориться с Максом. Постараться. Он неравнодушен к красивым женщинам и мог бы помочь… конечно, если бы Оливия захотела. Но нет. Слишком горда оказалась. И где теперь она со своей гордостью? Смешна. Сидит, обнимает себя. Жалеет. Всю жизнь жалела. Нытик. Что она такое? Пустое место. Ничего не достигла. Ничего не сумела… в школе крепкий середнячок. Небось учителя ее и не помнят… в университете… культуролог? Кому нужны культурологи… выбрала туда, где конкурс поменьше, чтобы точно пройти. Училась. Старательная? А толку с этой старательности, если учеба тяготила. Кем она хотела быть на самом деле? Никем. Правильный ответ, верно? Ни желаний. Ни устремлений. Одна сплошная пустота. Тоска. И закономерный итог… — Он давно интересовался Старой Империей… сейчас это не одобряется… очень сильно не одобряется, — хрипловатый голос Ричарда заглушал голоса. Хотя они все одно не замолкали. …она ведь и мужа, если разобраться, не любила, чтобы по-настоящему, до обмирающего сердца, до бабочек в животе. Она играла в любовь. Принимала его ухаживания. Он ведь красиво ухаживал, и это льстило Оливии, не так ли? Так… И лучше уж слушать безумную сказку Ричарда, чем позволять какой-то твари копаться в собственных комплексах. — …он нашел описание одного обряда. Доработал, конечно… кое-что изменил… это я по протоколам понял… они закрыли сам обряд. Как же, тайное знание… запретное… а протоколы осмотра места не удосужились подчистить. Точнее, сделали это топорно… ты знаешь, сколько всего можно узнать по жертве… это непосвященным кажется, что осталось крошево из костей… у меня есть специальная лопаточка, чтобы кости ломать. Очень удобно. Ставишь. И молотком тюк… Меня передернуло. Нет. Этак я до утра и не дотяну… сойду с ума или от прелестных историй, или от мерзковатого шепотка. Я не любила мужа? А ведь и вправду. Влад был красив. И ухаживал с размахом. Две дюжины алых роз. Лимузин к университету… завистливые вздохи приятельниц, которые маслом по сердцу… а подруг у меня никогда не было. Почему? Вправду ли я такое ничтожество, как шепчут… …я игрушка. …позволяла себе быть игрушкой… домом занималась… салфеточками, хрусталем… простыни выбирала, чтобы гармонировали с обстановкой спальни… наряжалась. |