Онлайн книга «Кошки-мышки»
|
Отец вышел из кабинета и вскоре вернулся с пальто и шляпой Эда. Перочинным ножом он срезал с пальто все ярлыки и монограмму «ЭЭМ» с внутренней стороны шляпы. Эд медленно надел пальто, медленно подошел к зеркалу, водрузил на голову шляпу, сдвинув ее на правый глаз, не удовлетворился эффектом и сдвинул шляпу налево, корча болезненную гримасу своему отражению. Отец нетерпеливо смотрел, как этот человек, убийца и беглый преступник, неспешно выбирает угол наклона своего головного убора. Полиция наверняка уже обыскала квартиру Эда на Джексон-Хайтс и теперь ехала сюда – ведь Эдвард Эверетт Манн был не просто помощником Нобла Барклая, но и его лучшим другом и частым гостем в его доме. – Шевелись, Эд. У тебя мало времени. – Зачем ты так со мной? – воскликнул Эд с упреком, словно женщина, требующая нежности от холодного любовника. – Я же для тебя стараюсь! Я отдал для тебя все – свою должность, свое место в издательском бизнесе, все карьерные достижения! Ты мог бы проявить хоть каплю благодарности… Я отвернулась. Эти раболепные причитания были мне омерзительны. Да и на отца зрелище человеческой деградации Эда повлияло не больше, чем его скорбные мольбы. – Выворачивай карманы. – Отец требовательно протянул руку. – Давай мне все документы. – Зачем? – Не будь идиотом. А если тебя остановит полиция? Поживей! Нехотя, как сокровища, Эд передал отцу кожаный бумажник, записную книжку, несколько писем. Отцу это показалось мало. Он сам обыскал карманы Эда, забрал брелок с ключами, украшенный монограммой портсигар и карточку массажного салона на Кони-Айленд, дающую право на четыре получасовых сеанса. – Где рукопись? – Там. – Эд махнул рукой в сторону журнального столика из черного дерева. – Не тяни время, давай сюда! – У меня ее нет! – Хватит врать! Я не позволю тебе ее унести – а вдруг тебя с ней поймают?! Эд недоуменно огляделся. – Я ее на стол положил… Вон там она была… – Давай сюда! Не пытайся меня одурачить! Эд был ошеломлен. Потеряв терпение, отец ударил его. В полнейшем шоке, Эд заскулил и попятился. Отец нанес еще один удар. Я вжалась в стальную спинку стула, вцепилась в черные веревки сиденья. Впервые в жизни я видела настоящую драку. Обычно зрелище жестокости и насилия отталкивало меня, но сейчас я упоенно смотрела во все глаза. Я ликовала, глядя, как отец бьет Эда все чаще и сильнее. Во мне проснулось нечто свирепое, сердце восторженно колотилось, меня охватил горячий экстаз мести. Думаю, я получала от этой драки не меньше удовольствия, чем отец. Эд заслуживал наказания. Он убил двух человек, двух моих друзей, от его действий пострадали многие другие – беззащитные стенографистки, клерки и рассыльные, он делал им гадости, просто чтобы продемонстрировать свою власть. Я считаю, что унижение человека – это маленькое убийство, и если так, то Уоррен Вильсон был далеко не первой жертвой Эда Манна. Но вправе ли я его осуждать? Он ведь приспешник, надсмотрщик, верный слуга, пожертвовавший своей человечностью во благо нашей семьи. Раз мой отец пожинал плоды его деяний и наслаждался властью, значит, и я пользовалась благами его лакейской жестокости. Раболепство – глубоко укореняющаяся привычка. Эд почти не защищался от ярости хозяина и толком не бил в ответ. Вскоре он упал, как манекен. В дверь позвонили. Отец и ухом не повел. Встав на колени рядом с Эдом, он ощупывал подкладку его пальто, поискал рукопись у него под рубашкой. Эд лежал на ковре с лицом цементного цвета, обмякший и бесхребетный. Звонок повторился. – Открой дверь, Элеанор. Кто бы там ни пришел, задержи их подольше. Слуги проснулись – я слышала голоса и шаги на кухне. Глория что-то крикнула с лестницы. Я открыла дверь и увидела Джонни. Не помню, что я почувствовала, и сказала ли ему хоть слово, прежде чем упасть в обморок. Помню лишь темноту и внезапный резкий свет, его сильные руки и встревоженный голос: «Что с тобой, маленькая?» А со мной все было хорошо – я снова оказалась в мире живых людей, и Джонни был со мной, и все тут же стало настоящим и правильным. Глория спустилась на полпролета и требовала ответа, почему никто не открывал дверь. Харди в черном халате и белом шелковом шарфе выскочил из столовой. Из кабинета появился отец. – Простите, что разбудили вас, идите спать, – сказал он Харди и крикнул Глории: – Это настойчивый поклонник Элеанор, явился за ней в такой поздний час. Засыпай, любимая. И, к моему изумлению, он повел нас прямиком в кабинет. Я думала, в этих обстоятельствах он не захочет, чтобы Джонни видел Эда. Но кабинет был пуст. – Садитесь поудобней. – Папа обращался с Джонни как с дорогим гостем. – Простите, что побеспокоил. Я подумал, что Элеанор может быть потрясена новостью, и решил ее проведать. Можно я закурю? – Конечно, конечно, чувствуйте себя как дома. А почему вы решили, что Элеанор будет потрясена? Она расторгла помолвку с Манном больше года назад. – О… – только и произнес Джонни. Этим вечером было сделано много шокирующих открытий, но ничто не вызвало у меня такой стыд, как лицо Джонни, когда он узнал, кто был моим женихом. Он долго молчал, доставая портсигар и неспешно закуривая. – Все равно, – наконец произнес он ровным голосом. – Для Элеанор это наверняка было потрясением. Шутка ли, человек из ближайшего окружения ее отца убил ее подругу! А Вильсона тоже он застрелил? Уверенной походкой отец прошел к своему рабочему столу и сел в кресло, глядя на нас с начальственного места как на просителей. – Почему вы так решили, юноша? – У меня были на то серьезные основания. – Серьезные основания или ваши домыслы? – Отец напоминал сейчас холеного бизнесмена с какой-нибудь журнальной рекламы. – И вы, наверное, поделились этими домыслами со своими друзьями из полиции, от которых получали все эти прекрасные материалы для «Правды и преступления». Рука Джонни замерла над хрустальной пепельницей. Некоторое время он молча рассматривал изящную вещицу, потом отвел сигарету в сторону и стряхнул пепел на ковер. – Ну что вы, мистер Барклай. Я не располагал для этого доказательствами. – А что же вы все-таки сказали полиции? – Тон отца был так безмятежен, словно он спрашивал у Джонни адрес его портного. Джонни улыбнулся. – Когда я узнал, что Лолу Манфред убили… – Разве она не покончила с собой? – перебил отец. – Накануне вечером в квартире с ней находился мужчина. Соседи слышали, как они ругались. Отец вскинул брови. – Ну, полагаю, в этом нет ничего необычного. Ее образ жизни нельзя было назвать целомудренным. |