Онлайн книга «Тибериумные войны»
Сначала, однако, ему нужно было посмотреть, не пришли ли письма из Форт-Дикса. Поэтому он отправился в казармы, которые были выделены Двадцать второй дивизии, включил голограмму почтового ящика подразделения на дисплее над койкой и принялся проверять сообщения. Конечно, пришло письмо от Стефани Анисфельд, частного детектива, которого он нанял два года назад. В лихорадочной спешке, подпрыгивая от нетерпения на койке, он ткнул пальцем в значок письма, едва не продырявив голографический дисплей. Он испытывал слабую надежду, что это будет оно, то письмо, в котором Стефани сообщит Боулзу, что нашла его семью. «Алессио, надеюсь, что у вас все хорошо. Боюсь, у меня для вас плохие новости». Сердце Боулза заколотилось, он ощутил, как внутри разверзлась пропасть. Он вздрогнул и едва сдержал крик ярости. «Ниточка в Испании ни к чему не привела. Есть, Хейди Боулз, член Братства Нод, живущая в Мадриде, но это не ваша мать. Она состоит в браке с женщиной по имени Пенелопа Артц. Я разыскала ее и сделала несколько хороших снимков. Они прикреплены к письму». Боулз еще раньше заметил вложения, но захотел сначала прочесть письмо. Теперь он открыл их, и вокруг письма появилось пять фотографий невысокой бледной женщины с округлым лицом, голубыми глазами и светло-русыми волосами. Появилось на экране и два удостоверения личности, подтверждавшие, что это Хейди Боулз. Поскольку та Хейди Боулз, которая двадцать пять лет назад родила Алессио Боулза, была высокой и стройной — цвет волос и глаз за те семь лет, что он ее не видел, мать Алессио с легкостью могла изменить, — это была не она. Очередная попытка Анисфельд найти мать, отца, братьев и сестер, которые покинули Боулза, чтобы присоединиться к Братству Нод, потерпела неудачу. Он прочел оставшуюся часть послания. «Мне очень жаль, Алессио. Знаю, мы оба возлагали надежды на эту ниточку. Я еще попробую поискать в Мадриде, постараюсь завязать отношения с другими связными Нод. Сейчас идет война, набор в армию Братства возрос, поэтому я наверняка сумею что-нибудь найти. Буду держать вас в курсе. С наилучшими пожеланиями, Стефани». — Проклятье! — крикнул он. — В чем дело, Диш? — послышался голос с порога. Боулз поднял взгляд и увидел входящую Галлахер. — Извини, — произнес он тихо. — Пустяки. — Сейчас угадаю. Опять дурные новости от частного детектива? С протяжным вздохом Боулз кивнул. — Знаешь, сколько я на все это денег спустил? — Так зачем это делать? Боулз соскочил с койки. — Это ведь моя семья, Галлахер! Что же я еще должен делать? Просто забыть о них? — Ты не такой, как они, Диш, — мягко произнесла Галлахер, забрасывая свои вещи в тумбочку. — Они всего-навсего четверо ненормальных, присоединившихся к головорезам Кейна, такие же, как куча других придурков по всему миру. — Они не просто какие-то чертовы ненормальные. Они моя семья. — К черту семью, — сказала Галлахер, подходя к койке Боулза. — Они ни черта не значат. Значение имеет, кто ты. — Затем на ее лице появилась широкая ухмылка. — Сержант. Боулз заговорил: — Галлахер, я думал, ты не пойдешь в клуб. — Я туда и не ходила. — Значит, ты успела напиться где-то в другом месте, потому что я не Гуди. — Знаю. — Она засмеялась. — Я случайно услышала разговор строевого командира и Гастингса. Они говорили, что освободилось две сержантские должности, — я услышала свое имя, и они сказали, что сержантами станут ребята, которые спасли Такеду, поэтому вторым должен быть ты. Официальная церемония завтра, но мы с тобой теперь сержанты, Диш. Сердце у Боулза опять застучало чаще, но на этот раз он переживал не так сильно. — Да ты что? Мы получим нашивки? — Три нашивки, дружище, — ответила она, продолжая улыбаться. — Вот что происходит, когда ты спасаешь офигенно умных ученых из лап плохих парней. Гуди и Гнайзду повысили, поэтому мы занимаем их места. — Подожди, нас же было трое в том зале. — Да, но Тошнотика не повысят, он же только один день в дивизии. Даже в ВОИ такой фигни быть не может. — Ты уверена? Я только что проверял почту, никаких таких сообщений не было. Галлахер подошла к своей койке и активировала голограмму. — Вероятно, их еще не прислали. — Она принялась просматривать список сообщений. — Вот оно. Рядовая Тера Галлахер, так, так, так, с радостью сообщаем, так, так, так, о присвоении вам звания сержанта, вы получаете новые привилегии и обязанности. Вы и рядовой Рикардо Вега… — Она поникла. — Черт, да это какой-то розыгрыш! Боулз быстро произнес: — Не беспокойся об этом, Галлахер. — Как это не беспокоиться? Этот чертов сынок героя прослужил какие-то две секунды и уже получает нашивки, а ты нет. — Я же сказал: не волнуйся! — резко оборвал ее Боулз. — Слушай, Вега был там вместе с нами. Это ведь именно он подстрелил тех двоих, которых мы взяли в плен, и он сын героя войны. А вся моя семья поклоняется тибериуму и получает приказы от Кейна. Мне вообще повезло, что я служу здесь. Думаешь, они дадут мне нашивки? Если бы я был на их месте, а они на моем, я бы не дал. — Тошнотик никого не «подстрелил», ему просто повезло. А то, что родственники, это все ерунда… — Разве не ты мне говорила «к черту семью»? — спросил Боулз. — И что она ни черта не значит. — Не значит. — Галлахер выключила голограмму и легла. — Посплю немного. Спор на этом закончился. Покачав головой, Боулз лег на койку и стал писать письмо. Начал он его так же, как и все предыдущие. «Дорогие мама и папа, надеюсь, у вас все хорошо. — Ему потребовалось несколько секунд, чтобы перевести дух и успокоиться. Затем он продолжил: — Мы только что закончили довольно опасную операцию. Нам пришлось отправиться в Сан-Диего и очистить город от войск Братства Нод. Вероятно, это дурная новость для вас, потому что сегодня я, возможно, убивал ваших друзей. Мне очень жаль, но сражаться с бойцами Нод — моя задача, и я об этом не жалею. Я лишь надеюсь, что среди солдат, убитых мной, были те, кто отравил вашу душу и разлучил нас. — Еще раз переведя дух, он закончил письмо следующими словами: — С любовью, ваш сын Алессио». Он быстро просмотрел напечатанное и удалил все, что шло после слов «опасная операция». Затем добавил: «Это был очень трудный бой, но Двадцать вторая дивизия одержала победу. Люблю вас обоих. Ваш сын Алессио». Потом он сохранил письмо в той же папке, в которой хранил все остальные письма, написанные за семь прошедших лет. Когда Анисфельд найдет его семью, он их отправит. Галлахер начала храпеть. Все остальные, вероятно, еще были в офицерском клубе. |