Книга Война с демонами. Книга 4. Трон черепов, страница 119 – Питер Бретт

– Для тебя будет лучше, если да. Время выходит. Если Мелни не понесет к середине зимы, мы прибегнем к запасному плану.

– И каков же он?

Арейн улыбнулась:

– Молодую герцогиню осеменит Тамос.

– Что?!

Лише показалось, будто она проглотила тяжелый камень, – на миг стало трудно дышать, а потом тот болезненно угнездился в желудке.

– Мелни не хватает звезд с неба, но сиськами любому вскружит голову, – сказала Арейн. – Не думаю, что Тамоса придется долго уговаривать спасти герцогство, наставив вам с Райни рога.

– А Мелни? – спросила Лиша. – Она что же, бессловесная утроба?

Арейн фыркнула:

– Раскинет ноги и поблагодарит принца за старания. Девочка не семи пядей во лбу, но не безнадежно тупа. Как по-твоему, что с ней будет, если она не забеременеет до того, как красийцы обратятся к северу и Юкор пришлет нам подкрепление? Принцесса Лорейн Милнская уже торчит в городе с пятьюстами Горными Копьями, подкупает наших и смотрит на бедную Мелни, как сова на мышь. Само ее присутствие – пощечина Трону плюща.

Она затянула узел и подровняла его крошечными серебряными ножницами.

– Тамос – вылитый дед. Никто не усомнится, что ребенок от Райни.

– Почему Тамос? – спросила Лиша.

– Я могла бы ответить, что Микаэль уже помолвлен, – ответила Арейн, берясь за новую строчку, – а Петер – пастырь и дал обет целомудрия. Но дело в том, что оба непременно проболтаются. Райни узнает и натворит глупостей. – Она посмотрела на Лишу. – Справедливость не обходится без поэзии. Если хочешь сохранить сухим копье Тамоса – почини копье его брата. Если же нет, ваш брак украсится уже двумя бастардами.

– Принцесса Аманвах Красийская! – громко объявил Джасин, и его голос разнесся под сводчатым потолком. – Перворожденная дочь Ахмана Джардира, герцога Форта Красия.

Аманвах рассвирепела:

– Герцога? Форта? Мой отец намного выше ваших жалких герцогов, потому что они крестьянские собаки, а его империя простирается…

Рожер сжал ее руку:

– Он делает это нарочно, чтобы нас разозлить. Всем отлично известно, кто твой отец.

Аманвах еле заметно кивнула, восстанавливая подобавшую дама’тинг невозмутимость.

Они стояли на пороге, и Джасин тускло глянул на Рожера:

– И ее супруг, жонглер Рожер Тракт из Ривербриджа.

Настал черед Рожера вскипеть. Его как мужа следовало объявить первым, но пропасть между ним и Аманвах лишила его такого права. С этим он еще мог смириться.

Но Рожер стал мастером-жонглером, и его сценическое имя – Восьмипалый – прогремело по всей стране. Он написал «Битву за Лесорубову Лощину» и «Песнь о Лунном Ущербе». Джасин выставил его шутом, призванным развлекать гостей между переменами блюд.

Аманвах ответно сдавила его руку:

– Дыши, муж мой, и добавь это в список деяний, подлежащих отмщению.

Рожер кивнул, и они вошли в зал, давая время осмотреться себе и осмотреть себя. Невыразительная подача не уменьшила интерес бесконечного потока дворян, которым не терпелось быть представленными красийской принцессе и скрипачу-колдуну, умевшему зачаровывать демонов.

– Принцесса Сиквах Красийская, племянница Ахмана Джардира, герцога Форта Красия! – провозгласил Джасин. – Жонглер Кендалл Тракт из числа прославленных скрипачей-чародеев графства Лощина!

Рожер скрипнул зубами.

Будучи представлена, Сиквах увлекла Кендалл в другую сторону. Статус обязывал ее пригласить, но Аманвах запретила им с Кендалл садиться с ними. Очевидно, мужчине не полагалось присутствовать на официальном обеде в обществе дживах сен.

К ним подошла группка людей, возглавлявшаяся человеком с огненно-рыжей шевелюрой, который был одет в умеренно-яркий наряд герольда цветов герцога Юкора. Он плавно шаркнул перед Аманвах ногой, забросив на плечо цветастый плащ.

– Ваше высочество, – он посмотрел на Рожера, – мастер Восьмипалый. Я Кирин, королевский герольд герцога Юкора, светоча гор и хранителя Севера, лорда Милна.

Он выждал, полагая, что Аманвах протянет для поцелуя руку, но в Красии мужчины и женщины не прикасались друг к другу, особенно женщины замужние, и в первую очередь – дама’тинг. Аманвах ограничилась легким кивком, как будто перед ней стоял слуга, принесший поднос с напитками.

Кирин откашлялся.

– Позвольте представить вам ее высочество принцессу Лорейн Милнскую, младшую дочь герцога Юкора.

Женщина шагнула вперед, и Рожер мгновенно увидел, что слухи были правдивы. Говорили, будто дочери Юкора унаследовали его внешность, и квадратное лицо Лорейн сильно напоминало отчеканенное на милнских монетах.

Высокая и широкоплечая, она вообще смахивала на мужчину и могла бы потягаться с Уондой. Волосы оставались золотистыми без признаков седины, но в лице не было присущей юности нежности. Ей – за тридцать пять лет, не меньше. Слишком стара для политического брака.

Аманвах поклонилась, однако не глубоко – в знак уважения, но не равенства.

– Для меня честь познакомиться с тобой, Лорейн вах Юкор. Отрадно видеть, что я не единственная принцесса в чужом городе.

Осталось неясно, заметила ли Лорейн пренебрежение. Красийские поклоны были сами по себе языком. Но ее ответный – зеркально отразил поклон Аманвах в смысле длительности и глубины, явившись констатацией равенства и вызовом принцессе.

А затем она сделала нечто, заставшее всех врасплох.

– Это честь для меня, Аманвах, дочь Ахмана, – произнесла по-красийски Лорейн.

Аманвах моргнула и немедленно перешла на родную речь:

– Ты знаешь мой язык?

– Конечно, – улыбнулась Лорейн. – Должным образом образованная леди способна вести застольную беседу на всех мертвых языках, хотя никому из нас еще не удавалось поговорить с носителем. Я уверена, что высокопоставленные особы завалят тебя приглашениями на чай, желая поупражняться.

– Мертвые языки? – переспросила Аманвах.

– Русканский, лимнезский, албинский и красийский, – кивнула Лорейн.

– Навряд ли мой язык мертв, – заметила принцесса.

Лорейн чуть поклонилась:

– Разумеется. Но мы уже несколько веков не принимали ваших людей при дворе. С точки зрения северян, на этом наречии больше не говорят.

– Образование сослужит тебе добрую службу, – сказала Аманвах. – Кости предсказывают чрезвычайный рост на севере людей, говорящих по-красийски.

Улыбка Лорейн стала угрожающей.

– Я бы не была столь уверена.