Книга Храню тебя в сердце моем, страница 19 – Фиона Макинтош

– Уверен, что в окопах я питался гораздо хуже. Холодным супом меня не испугаешь. Я могу снова его подогреть.

Она кивнула, и Тому показалось, что она пытается замаскировать свою радость от такого поворота событий. Он надеялся, что ангелы ему сегодня улыбаются.

– Хорошо. Тогда до угла, – сказала Иди. – Спасибо, Том. Спокойной ночи, папа. Не дожидайся меня.

За входной дверью Том предложил ей руку.

– Твой отец не пытался меня остановить.

– Он тем не менее свою точку зрения высказал. И он знает, что я не брошу ему вызов. И что ты не рискнул бы его предать.

– Он определенно очень уверен в себе.

Иди вздохнула.

– Пойдем, – сказала она, и он заметил, что она отказалась взять его под руку.

– Что планируется сегодня вечером?

– Что ты имеешь в виду?

– Вы будете сидеть и разговаривать в присутствии родителей или ты просто поздороваешься с ними, а затем вы пойдете ужинать вдвоем?

– Сегодня я буду обедать со всей семьей в их доме.

– Бенджамин тоже этого хочет?

Она не обиделась на то, как быстро он перевел разговор на то, что, очевидно, интересовало его больше всего. Она пожала плечами, и этот жест выглядел печально.

– Бенджамин предложил мне выйти за него замуж, когда ему было девять, а мне едва исполнилось семь. Он не знал тогда, как не знала и я, что это было запланировано нашими родителями. И он не передумал.

– Но теперь ты в три раза старше и можешь принимать собственные решения, и у тебя есть стремления, которые…

– Мне не дано реализовать, Том. Ты должен забыть о том, чем я поделилась с тобой.

– Не могу. – Он указал туда, где на луже образовался лед, и она аккуратно ее обошла.

– Тогда выброси это из головы, потому что у этого нет будущего. Я живу за счет отца, а вскоре буду жить за счет Бенджамина. Он адвокат.

– Рад за него, – сухо вставил Том.

– Обойди здесь, – сказала она, указывая ему путь, и на этот раз взяла его под руку. По его телу сразу же пробежал ток желания.

– Что, если бы у тебя были средства?

– Средства?

– Ну да, средства, чтобы открыть магазин.

Она рассмеялась.

– Ты такой мечтатель, Том, – сказала она, но в ее голосе не было недоброжелательности. – Мне нравится это в тебе.

– То есть хоть что-то тебе во мне нравится? – заметил он, когда аромат свежей выпечки усилил удовольствие, которое он испытал от ее ободряющих слов. – Они пекут всю ночь? – спросил он, когда они проходили мимо пекарни, намеренно отвлекая ее.

– Том, не надо…

– Не надо что? – Он больше не мог оставаться в рамках формальной вежливости. – Не говорить, что я, похоже, влюбился в тебя в тот миг, когда впервые увидел? – Даже в блеклом свете уличного газового фонаря он увидел, как она побледнела от удивления. Психическая травма явно повлияла на его природные данные и сделала его слишком прямолинейным в том, что касалось эмоций. Или он всегда был таким откровенным? Он продолжал, не обращая внимания на то, что говорит слишком прямо и слишком рано: – Я до мельчайших подробностей помню, во что ты была одета, как причесана, как стук твоих каблуков эхом звучал у меня в голове несколько часов спустя. Или, может быть, ты не хочешь слышать, что я еще сильнее влюбился в тебя, когда ты присела рядом со мной на садовую скамейку в госпитале, и что в ту секунду, когда я увидел, как ты улыбнулась для меня одного, я понял, что никогда не смогу полюбить другую женщину?

Она остановилась, и он увидел, что ее дыхание сбилось, по пару, в который оно превращалось из-за стоящего на улице холода.

– Том, это говорит твоя уязвимость. Ты чувствовал себя потерянным, одиноким, встревоженным… Возможно, я была первым человеком, оказавшим тебе поддержку, которая была тебе необходима, но…

– Нет, Иди, не делай этого.

Она сглотнула.

– Не делать чего?

– Не будем играть словами. Я потерял память, но не потерял способность думать и понимать, чего я хочу и что чувствую в этот момент. И знаю, что я испытываю к тебе. Это неожиданно, возможно, даже шокирующе – для нас обоих, – но я все равно это чувствую. И надеюсь, что тебе это не кажется глупостью.

– Том, я… – Она казалась потерянной, но он чувствовал, что ее не испугала и не обидела его прямота. – Послушай… У тебя где-нибудь может быть семья. Жена, ребенок! Тебя могут звать Джон или Эдвард.

– Все упирается в то, что я не еврей?

– Да! Нет, – несчастным голосом проговорила она, и ее плечи поникли. – Нет, определенно не в этом. – Она криво улыбнулась. – На самом деле с этой твоей бородкой ты выглядишь вполне по-еврейски.

Несмотря на напряженность момента, он улыбнулся.

– Знаешь что, Иди? Из всех женщин, которых я встретил с тех пор, как пришел в себя, ты первая не сказала, что мне нужно побриться.

Она пожала плечами.

– Я привыкла к мужчинам с бородой. Конечно, мне хотелось бы увидеть тебя гладко выбритым, – добавила она.

– Ага!

– Но почему? В смысле, почему ты не побрился?

Теперь настала очередь Тома вздохнуть.

– Наверно, я очень старался убедить себя, что когда сбрею бороду, то увижу себя настоящего и сразу же узнаю человека в зеркале. Но, хотя моему сердцу приятно в это верить, разум подсказывает, что я буду смотреть на него с той же неопределенностью и злостью, потому что не узнаю.

– И что?

– И надежды не останется.

– Ерунда! – сказала она, потрясенная и возмущенная его неуверенностью. – Ты это ты, Том. Ты жив, ты становишься все сильнее, ты сохранил все свои способности. Твоя память повредилась, вот и все. Она вернется, когда твоя рана заживет, а даже если и нет, главное, что вернулся ты. Стольким солдатам это не удалось!

Он смотрел на нее, сохраняя неловкое молчание между ними, пока она изучала его лицо, надеясь прочесть согласие. Наконец Том кивнул.

– Спасибо.

– Не за что, – сказала она и тихо засмеялась, и он знал, что этот звук способен победить ночные кошмары и наполнить его сны яркими красками. – Сбрей бороду, когда почувствуешь, что готов принять человека, прячущегося за ней, таким, какой он есть, и не презирать его.

– Ты не ответила на мой вопрос, Иди.

– Я даже не могу его вспомнить, – сказала она весело, но не смогла поднять на него глаза. И двинулась дальше. – Пойдем, мне нельзя опаздывать. И кажется, у меня брови обледенели.

Но его было так просто не остановить.

– Ты прекрасно помнишь: я сказал, что влюбился в тебя, и мне кажется, что ты боишься, – сказал Том, шагая рядом с ней.