Онлайн книга «Мода на невинность»
|
Инесса отвесила ему подзатыльник и сказала с досадой: – Ну кто тебя просил! – Ма, она же общественно опасна... – Ах, глупый мальчишка! – Тебе бы, Оленька, такую меткость... Клавдия Степановна молчала, и по ее лицу никак не было видно, что она испытывает нечеловеческую боль. Она теперь стояла посреди лужи. – Это не кислота! – вдруг догадалась тетушка. – Если б это была кислота... Мы все вдруг загалдели разом, Молодцовой тоже приспичило что-то сказать, Валентин Яковлевич требовал разъяснений – словом, шум стоял невообразимый. Я подошла ближе и принюхалась. От земли вокруг неистовой соседки пахло какой-то сладковатой дрянью. – Обманули! – горестно вопила Клавдия Степановна, приподнимая совершенно невредимые ноги в красных босоножках. – Триста рублей с меня содрали, гады... Там, в мастерской за автозаправкой! – И слава богу, – удовлетворенно произнесла Любовь Павловна. – Клава, представь, что бы было, если б ты... – Триста рублей содрали! Судя по всему, то, что ее обманули какие-то работяги, под видом соляной кислоты продав безобидную жидкость, поразило Клавдию Степановну столь сильно, что она передумала идти на улицу Труда. Вместо этого она пошла обратно к дому, грозясь отдать всех под суд. – Ну что, Супермен опять всех спас? – спросила я Глеба. Он только надулся в ответ. Вскоре на улице остались только мы с Инессой. – Бред какой-то... – сказала она, разглядывая лужу на асфальте. – Оленька, у тебя нет такого чувства... – Именно! У меня такое чувство, будто все мы живем в одном большом дурдоме. Вдруг из-за забора показалось злое и сонное лицо Люсинды. – Чего это вы тут орали? – сердито спросила она. – У меня ребенок спит... – Очень извиняемся, Люся, – спокойно ответила Инесса. – Небольшая семейная драма. Уже все разошлись. – Оно и видно, как вы разошлись! – возмутилась Люсинда. – Совсем совесть потеряли. Некоторые думают, что если у них хахаль из «новых русских», то им все позволено... Ей явно хотелось поругаться, и именно с Инессой. Люсинда смотрела на нее так, как смотрят на падших хорошеньких женщин почтенные матери семейств, – с негодованием и завистью. Инесса была ее ровесницей – тоненькая, в шелком дорогом халате, с ослепительной кожей и, главное, совершенно невозмутимая – все это очень бесило толстую Люсинду. – А при чем тут Владимир Ильич? – улыбаясь, пожала плечами моя подруга. – Знаем мы! Некоторые в четырнадцать лет... Я вся похолодела. Ужасно, что Инессу продолжают обижать спустя столько лет! – Что «в четырнадцать лет»? – ничуть не смущаясь, спросила она у Люсинды. – Ты намекаешь на то, что я родила своего первого сына в четырнадцать лет? Правильно, не хотела брать грех на душу, не стала убивать младенца... А вот ты, Люська... Люсинда вдруг побледнела и попятилась. – Что молчишь? – Ну ее, пойдем... – зашептала я, хватая Инессу за рукав. – Она дура. – Пойдем, – пожала плечами Инесса. Она была совершенно спокойна. И только возле дома она засмеялась: – Вот толстая дура, действительно... нашла в чем меня упрекнуть! – Что – она тоже? – догадалась я. – Да. Она сделала аборт в четырнадцать лет, потом полжизни лечилась от бесплодия... я тебе рассказывала. Нет, какова – теперь она у нас праведница, иже херувимы! У меня на кончике языка снова затрепетал тот проклятый вопрос, но я быстро усмирила свое любопытство. Инесса была моей лучшей подругой, и я теперь думала только об одном – как бы не задеть ее гордость лишний раз. Это ее тайна, и я уважаю ее молчание... – Что ты так смотришь на меня? – ласково спросила она. – Не узнаешь? – Нет, я просто... – У тебя усталый вид, – серьезно заметила она, касаясь моей щеки кончиками пальцев. – Наша девочка очень бледная, и синяки под глазами... Ты плохо спала? – Я вообще не спала. – Надо себя заставлять, – с шутливой интонацией заметила она. – Почему же? Что тебе мешало? – Все потому же, – быстро ответила я. – А ты не думай о нем. – Я не могу. – Забудь, не обращай внимания... – Не могу! Я стараюсь из всех сил, но... только не называй меня душевным инвалидом, не хочу, чтобы ты сравнивала меня с Филипычем и этой дурой Молодцовой. Мы стояли перед крыльцом и смотрели друг на друга. – Все очень запущено, – пробормотала Инесса, но я чувствовала, что она уже не шутит. – Хочешь, дам тебе один совет? Только не подумай, что я над тобой издеваюсь, я вполне серьезно... – Я уж вижу. Говори. Она вздохнула и произнесла легко и отчетливо: – Ты должна переспать с Вадимом Петровичем. Клин клином вышибают... Очень радикально. – Да ты что?! – изумилась я. – Ты о чем? Это невозможно... Ну нет! Я тогда просто умру, ты это знаешь... Я даже не обиделась на нее за этот совет – настолько невероятен и невозможен он был. – А что твой доктор говорил? – Ян Яныч? Он говорил, что кому-нибудь другому посоветовал бы что-нибудь радикальное, действительно... но только не мне. Он посчитал, что я могу не выдержать, поэтому прописал мне покой и провинциальную тишину... – Какая тут тишина! – с досадой махнула рукой Инесса. – А вдруг... а вдруг он ошибался! А что, если ты выдержишь? Знаешь, очень часто в кино и литературе описывают нечто подобное, когда человек вновь попадает в ту же стрессовую ситуацию и излечивается... – Ты мне что, Голливуд в пример приводишь? – скорбно вопросила я. – Послушай, я не психолог, конечно, и вообще, глупо давать советы... Нет, ты решай сама, но мне кажется – ты уж не обижайся! – что все твои страдания немного надуманны. Ложиться в клинику из-за того, что отчим провел языком от колена до середины бедра... Я стиснула зубы, и из моих глаз потекли слезы. «Пойду и повешусь, – решила я в отчаянии, в каком-то последнем, безнадежном отчаянии. – Точно... Они все говорят, а я сделаю!» Инесса схватила меня за руки. – Перестань! – испуганно, сердито прошептала она. – Можешь ничего не делать – это твое право, но от слов или мыслей не падают в обморок! – Я и не падаю, – тоже прошептала я. – Но то, что ты сказала... ужасно. – Тогда забудь! * * * ...Я отложила «Тишинские ведомости» в сторону и задумалась. В них писали о последнем показе мод и о том, что легкая промышленность на местах возрождается. Всем понравилась аппетитная барышня, изображавшая невесту, – таковыми, по мнению автора, и должны быть настоящие русские женщины. Статья была подписана – «И. Аристова». Мне до этой «И. Аристовой» было очень далеко... |