Онлайн книга «Человек в картинках (сборник)»
– А почему бы и нет? – раздались голоса. – Да они изжарят вас, потравят, как кислотой, вы сами себя не узнаете! Вас раздавят, сотрут в порошок, каждый обратится в мужа – и только, в существо, которое работает и приносит домой деньги, чтоб они могли тут сидеть и пожирать свой мерзкий шоколад. Неужели вы надеетесь их обуздать? – Конечно, черт побери! Издалека долетел голос – высокий, пронзительный женский голос: – Поглядите на того, посередке, – правда, красавчик? – А марсиане, в общем-то, ничего. Право слово, мужчины как мужчины, – томно протянул другой голос. – Эй вы! Ау! Марсиане! Э-эй! Эттил с воплем кинулся бежать… Он сидел в парке, его трясло. Он перебирал в памяти все, что видел. Поднимал глаза к темному ночному небу – как далеко он от дома, как одинок и заброшен! Даже и сейчас, сидя в тишине под деревьями, он издали видел: марсианские воины ходят по улицам с земными женщинами, скрываются в маленьких храмах развлечений – там, в призрачном полумраке, они следят за белыми видениями, скользящими по серым экранам, и прислушиваются к странным и страшным звукам, а рядом сидят маленькие женщины в кудряшках и жуют вязкие комки резины, а под ногами валяются еще комки, уже окаменевшие, и на них навеки остались отпечатки острых женских зубов. Пещера ветров – кинематограф. – Привет! Он в ужасе вскинул голову. Рядом на скамью опустилась женщина, она лениво жевала резинку. – Не убегай, – сказала она. – Я не кусаюсь. – Ох! – вырвалось у Эттила. – Сходим в кино? – предложила женщина. – Нет. – Да ну, пойдем, – сказала она. – Все пошли. – Нет, – повторил Эттил. – Разве вам тут, на Земле, больше нечего делать? – А чего тебе еще? – Она подозрительно его оглядела, голубые глаза округлились. – Что же мне, по-твоему, сидеть дома носом в книжку? Ха-ха! Выдумает тоже! Эттил изумленно смотрел на нее, спросил не сразу: – А все-таки чем вы еще занимаетесь? – Катаемся в автомобилях. У тебя автомобиль есть? Непременно заведи себе новый большой «подлер-шесть» с откидным верхом. Шикарная машина! Уж будь уверен, у кого есть «подлер-шесть», тот любую девчонку подцепит! – И она подмигнула Эттилу. – У тебя-то денег куча, раз ты с Марса, это уж точно. Была бы охота, можешь завести себе «подлер-шесть» – и кати куда вздумается, это уж точно. – Куда, в кино? – А чем плохо? – Нет, нет, ничего… – Да вы что, мистер? Рассуждаете прямо как коммунист! – сказала женщина. – Нет, сэр, такие разговорчики никто терпеть не станет, черт возьми! Наше общество очень даже мило устроено. Мы люди покладистые, позволили марсианам нас завоевать, даже пальцем не шевельнули, верно? – Вот этого я никак не пойму. Почему вы нас так приняли? – По доброте душевной, мистер, вот почему! Так и запомни: по доброте душевной! И она пошла искать себе другого кавалера. Эттил собрался с духом – надо написать жене; разложил бумагу на коленях и старательно вывел: «Дорогая Тилла!» Но тут его снова прервали. Чуть не под носом застучали в бубен, пришлось поднять голову – перед ним стояла тщедушная старушонка с детски круглым, но увядшим и сморщенным личиком. – Брат мой! – закричала она, глядя на Эттила горящими глазами. – Обрел ли ты спасение? Эттил вскочил, уронил перо. – Что? Опасность? – Ужасная опасность! – завопила старуха, затрясла бубном и возвела очи горе. – Ты нуждаешься в спасении, брат мой, ты на краю гибели! – Кажется, вы правы, – дрожа, согласился Эттил. – Мы уже многих нынче спасли. Я сама принесла спасение троим марсианам. Мило, не правда ли? – Она широко улыбнулась. – Пожалуй, что так. Она впилась в Эттила пронзительным взглядом. Наклонилась к нему и таинственно зашептала: – Брат мой, был ли ты окрещен? – Не знаю, – ответил он тоже шепотом. – Не знаешь?! – крикнула она и высоко вскинула бубен. – Это вроде расстрела, да? – спросил Эттил. – Брат мой, ты погряз во зле и грехе, – сказала старушонка. – Не тебя осуждаю, ты вырос во мраке невежества. Я уж вижу, ваши марсианские школы ужасны, вас совсем не учат истине. Вас развращают ложью. Брат, если хочешь быть счастливым, дай совершить над тобой обряд крещения. – И тогда я буду счастлив даже здесь, в этом мире? – спросил Эттил. – Не требуй сразу многого, – возразила она. – Здесь довольствуйся малым, ибо есть другой, лучший мир и там всех нас ждет награда. – Тот мир я знаю, – сказал Эттил. – Там покой, – продолжала она. – Да. – И тишина. – Да. – Там реки текут молоком и медом. – Да, пожалуй, – согласился Эттил. – И все смеются и ликуют. – Я это как сейчас вижу, – сказал Эттил. – Тот мир лучше нашего. – Куда лучше, – подтвердил он. – Да, Марс – великая планета. Старушонка так и вскинулась, чуть не ударила его бубном по лицу. – Вы что, мистер, насмехаетесь надо мной? – Да нет же! – Эттил смутился и растерялся. – Я думал, вы это про… – Уж конечно, не про ваш мерзкий Марс! Вот таким, как вы, и суждено вечно кипеть в котле, вы покроетесь язвами, вам уготованы адские муки… – Да, признаться, Земля – место малоприятное. Вы очень верно ее описываете. – Опять вы надо мной насмехаетесь, мистер! – разъярилась старушонка. – Нет, нет, прошу прощения. Это я по невежеству. – Ладно, – сказала она. – Ты язычник, а язычники все невоспитанные. На, держи бумажку. Приходи завтра вечером по этому адресу – и будешь окрещен и обретешь счастье. Мы громко распеваем, без устали шагаем, и, если хочешь слышать всю нашу медь, все трубы, и флейты, и кларнеты, ты к нам придешь. Придешь? – Постараюсь, – неуверенно сказал Эттил. И она зашагала прочь, колотя на ходу в бубен и распевая во все горло: «Счастье мое вечно со мной!» Ошеломленный Эттил снова взялся за письмо. Дорогая Тилла! Подумай только, по своей naiveté [20] я воображал, будто земляне встретят нас бомбами и пушками. Ничего подобного! Я жестоко ошибался. Тут нет никакого Рика, Мика, Джика, Беннона, никаких таких молодцов, которые в одиночку спасают всю планету. Вовсе нет. |