Онлайн книга «Волшебные стрелы Робин Гуда»
|
– Что она тебе оставила? Что? – Ничего… – пропыхтел бармен, безуспешно пытаясь вырвать руку. – Да отпустите же… я охрану позову… – Не позовешь! А вот если отдашь мне то, что она оставила, – получишь в два раза больше, чем уже получил! – В четыре… – пропыхтел парень. – Далеко пойдешь! – осклабился «бульдог». – Ладно, пусть будет по-твоему… давай! – Сначала деньги! «Бульдог» скрипнул зубами, достал бумажник и отсчитал несколько купюр. Бармен аккуратно пересчитал их, спрятал в карман и только после этого достал из-под стойки конверт и передал его клиенту. Тот осторожно открыл конверт. Внутри был единственный листок с короткой запиской. Дважды перечитав записку, клиент вернул конверт бармену, но не торопился уходить. – Кому ты должен был отдать этот конверт? Бармен выразительно посмотрел на карман клиента, куда тот только что убрал свой бумажник. – Я сказал – не наглей! Бармен вздохнул с сожалением и проговорил вполголоса: – Она просила передать это лысому мужику лет пятидесяти, в круглых очках, с длинными руками… – Ладно, это все! Но смотри, если ты меня обманул… Когда трудный клиент покинул заведение, бармен облегченно вздохнул. А «бульдог», выйдя на улицу, сел в свою машину и снова набрал номер Степана Платоновича. – Что, где она? – осведомился старик, услышав знакомый голос. – Зашла в «Занзи-бар» на Загородном проспекте, – доложил «бульдог». – До сих пор там? – Нет, сбежала через служебный выход. – Черт! Опять ты ее упустил! Я же тебя предупреждал! «Бульдог» молчал, не пытаясь оправдываться – и Степан Платонович понял, что за этим молчанием что-то скрывается. – Говори! – приказал он. – Она отдала бармену конверт, который тот должен был передать пожилому лысому мужчине в круглых очках… – Бармаглоту! – выпалил Степан Платонович. – Я тоже так подумал! – Где этот конверт? – Я вернул его бармену. – Грамотно! Что было в конверте? – Записка. Текст я запомнил: «Я согласна на ваше предложение. Встретимся завтра, в восемнадцать тридцать, возле памятника Шевченко на Петроградской стороне. Обязательно наденьте красно-белый шарф, по нему вас узнают…» Бармен из «Занзи-бара», немного выждав, тоже достал мобильный телефон и набрал знакомый номер. – Привет, Лапоть! Все в порядке, все прошло так, как ты говорил. Он прочитал записку. Нет, ты мне ничего не должен, клиент сам расплатился! – И бармен довольно фыркнул. – Ну и для чего все эти хлопоты? – спросил Лапоть Владимира Михайловича. – Бегаем, подслушиваем, рискуем жизнью Ларисы. А если этот шкаф с бульдожьей мордой ее похитит? – Не похитит, – отмахнулся реставратор, – ты уж извини, Алексей, но она им не очень нужна. Им наконечники нужны. А мне нужно узнать, кто моего друга убил. И тот, первый наконечник вернуть. Что-то мне подсказывает, что они обязательно должны быть все вместе, комплектом. А для этих, из «Омелы», я уже сделал похожие наконечники, с первого взгляда не отличить… На следующий день к назначенному времени человек с бульдожьим лицом, которого коллеги по фирме «Омела» называли Вараввой, оставил машину возле станции метро «Петроградская». Заглушив мотор, он, как было сказано в записке, повязал на шею яркий красно-белый шарф и направился к скверу, посреди которого возвышался памятник Тарасу Шевченко. Вокруг памятника теснилась шумная, преимущественно мужская толпа. Основными цветами в этой толпе были белый и голубой. У кого-то были бело-голубые футболки, у кого-то – шляпы и кепки соответствующих цветов, кто-то ограничился скромным бело-голубым шарфом или шейным платком. Варавва почувствовал себя как-то неуверенно, однако начал пробираться к памятнику, сопровождаемый удивленными и неприязненными взглядами окружающих. По дороге он наткнулся на хмурого парня лет тридцати в бело-голубой рубашке. Тот взглянул на Варавву исподлобья и процедил: – Мужик, ты че, с дуба рухнул? Пришел сюда в своем шарфике и еще толкаешься? – Извини, друг, я нечаянно! – проговорил Варавва примирительно и попытался пройти дальше, к постаменту памятника. Но бело-голубой схватил его за локоть и рявкнул: – Нечаянно, да? А ты знаешь, что за нечаянно бьют отчаянно! – Да отвяжись ты от меня! – огрызнулся Варавва и сбросил руку бело-голубого. Тот оглянулся, призывая окружающих в свидетели, и заорал густым басом, напоминающим пароходный гудок: – Братцы, красно-белые наших бьют! Немедленно с десяток человек в бело-голубом окружили Варавву и принялись толкать его, выкрикивая: – Бей «коней»! Бей «мясо»! А ну, постой, «Спартак» – отстой! Кто болеет за «Спартак» – недоумок и простак! Какой-то долговязый тип интеллигентного вида поправил очки и крикнул испуганно: – Ребята, не поддавайтесь, это спартаковская провокация! Сохраним высокий зенитовский моральный уровень! – Да пошел ты со своим уровнем – знаешь, куда? – отмахнулся от «миротворца» зачинщик потасовки. – Он сам виноват, пришел к нам в своем шарфике! Явно нарывался! – Ребята, – пытался оправдаться Варавва, – я здесь по делу, встреча у меня… – Ах, встреча у него? – подхватил кто-то из зенитовцев. – Здесь у нас встреча, и никаких спартаковских прихвостней мы не потерпим! Это наше законное место! – В небе звездочка горит, это – питерский «Зенит»! – выкрикнул кто-то в задних рядах. Этот возглас послужил детонатором. От невинных толчков и словесных оскорблений фанаты «Зенита» перешли к более серьезным вещам. На Варавву посыпались удары, он старался удержаться на ногах, но в какой-то момент ноги подогнулись, и он упал на колени. Какой-то совсем молодой парень пнул его в бок тяжелым ботинком и громко проскандировал: – Маленький мальчик пришел на «Зенит», громко сказал, что «Спартак» победит! Долго пинали мертвое тело, я не вмешался – били за дело! – Ребята! – лепетал Варавва, пытаясь защитить хотя бы голову от ударов. – Ребята, да я вообще за «Спартак» не болею! Я свой, питерский! Я за «Зенит» болею! – Врешь! – пыхтел толстый болельщик, пиная его ногами. – Врешь, падла! Если ты за «Зенит» болеешь, какого ж ты черта сюда в спартаковском шарфике пришел? – А пускай он свой дурацкий шарфик съест! – пришла в голову кому-то из фанатов свежая идея. – Если съест, мы поверим, что он наш, что он за «Зенит» болеет! – Съешь свой шарф! Съешь свой шарф! Съешь свой красно-белый шарф! – начали скандировать вокруг. |