Онлайн книга «Что скрывает снег»
|
Сняв с головы Вагнера рубаху, Чувашевский затолкал ее под кровать. (- Это довольно глупо, не находите? - Да. Но тогда мне не приходили такие мысли... - Вы сами ее сложили? - Запамятовал). Затем, надев одну из рубах умершего, взятую в его гардеробе, Чувашевский замотал капитана в простынь и волоком вытащил на двор. Как и большинство горожан, Вагнеры держали в хозяйстве мелкую тележку. Учитель положил туда тело и вывез за околицу - а оттуда и прямо в лес. (- Я покажу вам, где именно я его положил и скрыл опавшей листвой) Жили Вагнеры на отшибе, и путешествие Чувашевского не привлекло внимания горожан. С тех пор учитель ежедневно молился, надеясь вымолить прощение за свой грех. - Я виновен, без сомнения. Если бы я не явился к инженеру в тот день, он бы до сей пор был жив. Я - убийца, и вы это выяснили, господа. Но я и впрямь не ведаю о том, кто убил госпожу Вагнер! И, тем более, о том, кто напал на меня. И я никогда не посещал то проклятое заведение кроме единого злополучного раза! А капитан Вагнер... Он ведь сам вынудил меня пойти на грех, и притом - оболгал в том письме, о котором я и не знал. Не имелось ему никакого донесения... Все отец Георгий сказал. Что касается прежней моей истории, она - дело прошлого. Я давно и полностью пересмотрел свои взгляды, взял новую фамилию, начал другую жизнь. Нынче я полностью поддерживаю государя, - завершил Чувашевский свой рассказ, и неожиданно запел глубоким красивым голосом: - Боже, царя храни! Сильный, державный - царствуй на славу нам, царствуй на страх врагам, царь православный... Ершов взглянул на учителя с некой завистью, покусывая кончик пера. Он давно перестал делать записи, и теперь не то слушал, не то о чем-то размышлял. Деникин же схватился руками за свой бледный лоб и принялся раскачиваться на стуле. - Если так, то что же тогда произошло с остальными? *** - Я же сказал тебе: не трогай эти пузырьки, бери те. Никак не уразумеешь? Или и впрямь уморить кого хочешь? - Да боже избавь! Прости, прости дуру, барын... Больше так делать не стану, вот ей-богу! - Эээх... Сколько можно повторять - не зови меня так, Павлина. Я доктор. Доктор! - Да, дохтор. - Док-тор. Раздвигай губы шире... - Дох-тор. Александра зажимала рот, чтобы не рассмеяться во весь голос. Она вернулась домой сразу же после того, как призналась во всем отцу. Больше не имелось резона прятаться, а то, что произошло с ней, в любом случае бы открылось. Оставалось только одно: идти по улицам, гордо подняв голову и делая вид, что не замечаешь обидных едких слов, брошенных вслед. С тех пор она вместе с Марусей с самого утра приходила навещать отца, принося с собой домашнюю еду - неровню той, что можно отведать в лечебнице, а еще - и несомненную радость. Видя ее, архитектор отвлекался о мыслей о своей страшной травме, которые принимались грызть, едва дочь скрывалась за порогом. Как теперь жить? С тех пор, как доктор разрешил Миллеру вставать, он пытался заново учиться вещам, которые прежде казались столь привычными. Застегнуть рубаху, надеть сапог... Все вокруг стало непредставляемо сложным. - Наберитесь терпения, архитектор. Не все за раз. Ничего, пройдет время - и вы станете так же ловко со всем управляться, как и прежде. Помяните мое слово! - без устали твердил Черноконь, но верилось с трудом. Когда Александра уходила, к архитектору часто забегала девочка. По ее словам - дочь той хмурой и плохо пахнущей женщины, что поступила к доктору в помощницы. По виду - сущий ангел, русоволосый и голубоглазый. Она напоминала Миллеру Шурочку - ту чистую девочку, которой она была в таком же возрасте в далекие и счастливые годы. Если Александра читала отцу его любимые книги Эмиля Золя, то юная Варвара рассказывала собственные истории. - Дядя, а ты знаешь? Тут в лесу живут страшные каты. Они едят любого, кто ходит за хворостом. Хватают - на палку, и сразу в огонь. Даже одежду не снимают! Но ведь так совсем невкусно, да? Или: - Дядя, ты слышал? Намедни толстую тетеньку с околицы заставили пожениться с ее охмырятелем. Это с того, что она в подоле понесла. Но только у нее появилось не дите вовсе, а поросенок! Правда! Я сама видела! Миллера весьма интересовало - истории придумывались прямо на ходу, или же у маленькой барышни и впрямь имелся столь насыщенный опыт? - Ладно же, папенька. Скоро сумерки, и мы, если позволишь, отправимся домой, - поцеловав отца в лоб, Александра встала. - Но ты не скучай: завтра на рассвете мы вновь вернемся. - До свидания, Шура, - улыбнулся Миллер. Отодвинув занавеску, вошел Черноконь. - Уже уходишь, Саша? Ну, прощай. Не забудь перед сном принять порошок. Как вы тут, господин архитектор? Миллер произвел неопределенный жест. - Не верю - со вчерашнего дня вам должно стать куда лучше. Черноконь поправил микстуры на тумбочке. Дождавшись, когда Александра уйдет, Миллер достал из-под ворота цепочку с обручальным кольцом: - Она принесла, и вот как мы поступили. Черноконь одобрительно кивнул: - Говорю же - все решится, даже такие мелочи. - Память моей покойной супруги - вовсе не мелочь... Доктор согласился и с этим: - Возможно, я погорячился... - и сразу же резко перешел к сути: - А знаете что, архитектор? Вам тут каждый день сказывают разные байки, теперь и мой черед послушать. Люди из управы проходу не дают, одолели вопросами - что да как с вами вышло. Полагаю, вам стоит поведать мне правду - хотя бы для того, чтобы я смог им складно соврать. Миллер давно ожидал этой беседы, и, признаться, даже удивился, зная любопытство доктора, что она состоялась так не скоро. - Но ведь я все уже рассказал? - попытался он взять паузу. - Вы сказали только, что вас ранили в доме Фаня, - заметил доктор, присаживаясь на постель. Под его весом пружины тонко взвыли. - Грешен я, - вздохнул Миллер. - Но как так вышло? - Меня ударила ножом одна из женщин... - За что? - громко изумился доктор. За занавеску просунулась голова девочки. - Что «за что»? - Брысь! Ребенок послушался. - Все вышло совсем не так, как вы, возможно, предположили из моего ответа. Поверьте: произошла чистая случайность... *** - Ничего не понимаю! - возмутился вслух Романов, отбросив новую кипу бумаг. - Мошенник Вагнер со своими помощниками расхитил казенные деньги на строительство железнодорожной ветки... С тем, чтобы в будущем тайно отдать их церкви отца Георгия?! |