Онлайн книга «Что скрывает снег»
|
Деникин попробовал было переметнуться мыслями к грядущему вечеру - однако и они теперь оказались не успокоительны, а тревожны. *** «Золотая роза» - вот что означало ее непривычное слуху имя, которое Деникин так и не стал переиначивать на русский манер. - Если это имя, то должны быть и фамилия, и отчество... Или у вас не так? - Моя фамилия означает «времена года», отца же зовут «Горой» ... - Выходит, ты золотая роза, цветущая у подножья горы круглый год? Весьма польщенная, Цинь Кианг кивнула. - Отчего ты так хорошо говоришь по-русски? - задал Деникин давно интересовавший вопрос. - Отец привез меня сюда, когда я была совсем ребенком... Мне не минуло и трех лет. С той поры и выучила. Я теперь совсем забыла язык маньчжуров. - И когда же это произошло? Кокетливо рассмеявшись, Цинь Кианг игриво хлопнула Деникина по руке теплой ладонью. - О, недавно! Я еще совсем девочка. Помощник полицмейстера не взялся бы определить ее точный возраст, но склонялся к тому, что Цинь Кианг не менее тридцати. Однако Деникин, в том числе, в силу собственной молодости, не относился к тем, кто предпочитал юных барышень. Лениво поигрывая зажатыми в другой руке костями - они только что закончили играть - проститутка предложила: - Погадаю? - Только если на что нестрашное, - согласился Деникин. Цинь Кианг передвинулась поближе к столу и бросила кости. - Что же там? - поторопил любовник, видя, что она медлит с ответом. - Много событий вижу, плохих и хороших. - Что же там хорошего? - Скоро вас ждет большой успех. Полагаю, он связан с вашей службой. - Вот уж не думаю... А плохое? - Потеря, от которой вы никогда не оправитесь. Деникин засмеялся. - И все это ты видишь на костях? - Не смейтесь, - обиделась Цинь Кианг. - Они не лгут. Близился рассвет. - Я должен заплатить тебе. Хотя бы сейчас. - Нет, - с досадой отвечала девица. - Но отчего ты ни разу не взяла денег? Смотри, решу, что я тебе уж больно приглянулся, - подмигнул Деникин, хотя на душе вдруг отчего-то стало неспокойно. - Вы и впрямь мне нравитесь, - улыбнулась Цинь Кианг, блестя своими бедовыми глазами, - Но, думаю, в будущем мы сочтемся. Деникину сразу не понравился ее ответ. Но уточнить не успел - Цинь Кианг запела. Ее голос не звучал приятно для слуха, однако азиатская мелодия завораживала. Окончив песню, Цинь Кианг вернулась в постель, остановив Деникина, собравшегося уходить. Ершов не ошибся: служительницы дома Фаня - по крайней мере, одна - и впрямь, были весьма искусны. «В будущем мы сочтемся...» В этих словах скрывалось что-то тревожное... Если Деникин, нервы которого подвергались столь серьезным испытаниям в управе, не заблуждался. *** Опустошив припасы фельдшера, Деникин вернулся к себе за огородку и там задремал. Пробудился он оттого, что его голову подняли от стола и поворачивали из стороны в сторону. На такое мог быть способен лишь один человек. - Ершов... Куда вы уходили с утра? - Не уверен, что стоит сейчас говорить вам об этом. Вы не в том... настроении, чтобы слушать. И, тем более, о Вагнере. - Опять, - Деникин сценически схватился рукой за голову. - Ну вот, и вы со мной согласны. За огородку заглянул Сомов, который, судя по всему, подлечил нервы куда более, чем Деникин, и теперь едва стоял на ногах. - Дмитррриий Никколаич... Там госссподин архииитеее... - Миллер? - удивился Ершов. - Что ему надо? Его дочь нашлась. Кстати, вы слышали о том, что с ней произошло, Деникин? - Еще как. Мне рассказали о том не менее пяти раз, и каждый - с новыми деталями. Невероятно. - Да. А я ведь и не догадывался о том, что у вашего предшественника возникла подобная трудность. А ведь я-то за ним следил! - Барышня сама не лучше тех девок, от кого он заразился... - Не без того. Наш город сложно назвать добродетельным. Сомов терпеливо покачивался в проходе. - Пусть проходит. Передай, и иди домой. Отдохни. - Спассс...и. Бооо... Дмиииитрр... - На здоровье. Иди, иди. Околоточного тотчас же сменил Миллер, дом которого в пылу иных забот полицейские до сей поры так и не обыскали. Не стоял ли он все время рядом? Если так, то весьма неудобно вышло. Поздоровавшись и вежливо дождавшись приглашения, архитектор, расправив полы теплого пальто, сел на стул. Его правый рукав был аккуратно наглухо зашит изнутри, и сам он выглядел изрядно осунувшимся, но при всем том не утратил привычного лоска. Этого не отнять. - Чему обязаны вашим визитом, господин Миллер? - Деникин, вновь почувствовавший тонкий укол зависти, резко перешел к делу. - Помню-помню, что вы не любите терять время даром, господин Деникин, - обаятельно улыбнулся архитектор. Не походило, что он пришел в чем-то каяться, как едва не понадеялись полицейские. - Господин доктор передает вам привет. Он, признаюсь, совсем меня застыдил. Я-то ему сказал, что сегодня день не совсем подходящий, и вам до меня будет недосуг. Однако он и слышать не захотел. Идите, говорит, и все тут. Надобно рассказать обо всем в управу. Как вы могли до сей поры этого не сделать? То, говорит, ваш первый долг, как горожанина. Ну, вы его знаете. А я только давеча из лечебницы вышел. Никакого сострадания, - Миллер снова озарился улыбкой. Деникин с Ершовым молча ожидали продолжения. - В общем, я хочу вам поведать о том дне, когда лишился руки, - архитектор приподнял зашитый рукав. - Точнее, о том, как меня ранили, и что я накануне видел и слышал. Полицейские слушали крайне внимательно, отбросив сторонние мысли. - В тот вечер я посещал дом Фаня. Ранее я стеснялся говорить об этом, чтобы не навредить репутации - своей и, конечно, дочери, - сделал примечание архитектор. - Спустившись от девушки, я вышел в общий зал, где собралась большая компания. Всех угощал господин полицмейстер. Он изрядно выпил, и говорил громко и много. Я занял крайний столик от выхода на лестницу - это важно - заказал коньяку с водой и лимоном, и, от нечего делать, стал слушать. Господин полицмейстер хвалился своей удачей и сыпал обрывками фраз, которые я, надо признать, не слишком понял. Однако доктор сказал, чтобы нынче я передал вам все, что могу припомнить. |