Онлайн книга «В краю непуганых идиотов»
|
1 октября Ложусь рано, как всегда перед отъездом встревожен и жалею, что оставил родной дом. Записывает книжечку до конца деловыми телефонами и адресами, а потом выбрасывает, начинает новую. Разговор с Витей: – Как ты относишься к еде? – Презрительно. – Почему? – Это мне лишняя работа. Утруждает меня. Из отчета: «Заметно растет т. Муровицкая». Витя был очень возмущен тем, что учительница говорила: «До свиданьица». «Кружавчики». «Не говорите мне про вещь! Это была вещь. Теперь это уже не вещь. Теперь это водопровод». В темной гостиной отец «точил голое». Поплавок из карты в стакане с лампадным маслом. «Пуля пробегает по виску». Что она, лошадь? Или клоп? «Наряду с достижениями есть и недочеты». Это вполне безопасно. Это можно сказать даже о библии. Наряду с блестящими местами есть идеологические срывы, например автор призывает читателя верить в бога. Потолстеть скорее чтобы, Надо есть побольше сдобы. Нам в издательстве нужен педантизм, рутина, даже бюрократизм, если хотите. Живут в беспамятстве. «Пошла в лад калинушка да малинушка». Веселые частюшки. Нездоровая тяга к культуре. Не только поит и кормит, а закармливает и спаивает. То, что он живет в одном городе со мной, то, что я могу в любую минуту ему позвонить, тревожит меня, делает мою жизнь тревожного. Плотная, аккуратная девушка, как мешочек, набитый солью. Бокал яда за ваше здоровье! Мальчик-статист кричит со сцены: «Лиза, ты меня видишь? Это я!» Корней говорил: «Любитель я разных наций». Зажим удава. Говорил с нахальством пророка. Здесь собралось туч на три сезона. Он спал на тюфяке, твердом, как корж. Поцелуй в диафрагму. Он думал, что в самом деле целуют диафрагму. Он был совершенно испорчен риторикой. Простые слова на него не действовали. Промчался монгол на лошади, за ним агент, за агентом переводчик. Они возвращались с прогулки в горах. Серого баранчика схватили под брюхо и втащили в автомобиль. Он стоял во главе мощного отряда дураков. «Они могли бы написать лучше». А откуда они знают, что мы могли бы написать лучше? Жеманство в стихах и статьях. Век жеманства. Необыкновенно красивая, больная чахоткой девушка. В нее влюблялись. Один заразился и умер. Она пережила всех, умерла после всех. Арктика в Крыму. Ветросиловая станция. Три зимних месяца она отрезана от Крыма. Бронзовый румянец на щеках тети Фани. – Что вас больше всего на свете волнует? – спросил девушку меланхолический поэт. Если человек мне подходит, я нуждаюсь в нем уже всегда, каждую минуту. Незначительный кустарник под пышным названием «Симфорикарпос». В долине Байдарских ворот. Как строили город. Пресную воду привозили на самолетах и выдавали ее режиссерам по одной чашке в день. А у Г. в палатке стояла целая бочка пресной воды. Это так волновало режиссеров, они так завидовали, что работать уже не могли и массами умирали от жажды и солнечных ударов. Долина талантов была переполнена трупами. Г. на верном верблюде бежал в «Асканию Нова», где его по ошибке скрестили с антилопой на предмет получения мясистых гибридов. Гибрид получился солнцестойкий, но какой-то очень странный. Спор шел о картинах одного художника. «Это же фотография! – Хорошо, но что бы вы говорили пятьдесят лет тому назад, до изобретения фотографии?» Декламация. Абас-Туман покрыл туман. Человек из свечного сала. Палочки выбивают бешеную дробь о барабанную перепонку. Все, что вы написали, пишете и еще только можете написать, уже давно написала Ольга Шапир, печатавшаяся в киевской синодальной типографии. Варшавский блеск. Огни ночного Ковно… Такой грозный ледяной весенний вечер, что холодно и страшно делается на душе. Ужасно как мне не повезло. Остап мог бы и сейчас еще пройти всю страну, давая концерты граммофонных пластинок. И очень бы хорошо жил, имел бы жену и любовницу. Все это должно кончиться совершенно неожиданно – пожаром граммофона. Небывалый случай. Из граммофона показывается пламя. …Ей четыре года, но она говорит, что ей два. Редкое кокетство. Он обязательно хотел костюм с двумя парами брюк. Портной не мог этого понять. «Зачем вам две пары брюк? Разве у вас четыре ноги?» Такой тут отдыхает Толя, фотограф, очень жизнерадостный человек. Когда садится играть в домино, громко говорит: «Ну, курс на сухую, а?» Гадкие, низкопробные мальчики. Из книги о шулерах, написанной бывшим шулером: «Шулер должен иметь хорошо развитый большой палец правой руки и абсолютно здоровое сердце». И еще: «При такой складке пижонам нет спасения». Кто же такие пижоны? Пижоны это все те, которые не дергают. …Раньше зависть его кормила, теперь она его гложет. В приемную Союза писателей вошел небритый человек в дезертирской ватной куртке и сказал, что он двоюродный брат Шолохова, что он возвращается из лагеря на родину, что в дороге его обокрали, что он, с женой и ребенком, нуждаются в помощи – деньги на билеты до Миллерова, на харчи и прочее. Секретарша пошла к Кирпотину и вышла оттуда с сообщением, что Союз не имеет средств на пособия двоюродным братьям писателей. Двоюродный брат мягко сказал: «Да ведь Миша вам все вернет!» Но, увидев, что и это не действует, вдруг заныл с опытностью старого стрелка: «Где же прогресс! Где же культура! Что же это такое!» Он еще долго вопил: «Где же прогресс, где же культура», с таким видом, словно ни минуты не мог обойтись без культуры и прогресса. Конца этой сцены я не знаю, я ушел. Железная бестия. Генерал от инфантерии Мылов, лейтенант Гадд, подполковник Бенуа, 3-его Восточно-Сибирского мортирного артиллерийского дивизиона подполковник Бонч-Осмоловский, князь Гантимуров, подполковник Жеребцов, капитан Кватц, Фицкий, Кукурекин, Музеус, отставной генерал-майор Петруша, храбрый капитан Соймонов, вольнопер Холодецкий, барон фон Фонов, рядовой Ефим Провизион, отчаянной жизни человек, и прочие, и прочие, включая сюда дворянина Ножина и военного корреспондента Купчинского, который по большей части занимался тем, что вбегал с криком: «Спасайтесь! Японцы! Спасайтесь, господа!» |