Онлайн книга «Письма моей сестры»
Я бросаюсь к ним навстречу и понимаю, что там что-то серьезное. – Ей срочно нужен ингалятор, – кричит Марк. Я ищу его в сумке, но тут же вспоминаю, где он. Беллс хватает ртом воздух. – Ингалятор! – снова кричит Марк и поднимает ее на руки. – Остался в магазине. О’кей, ей нужно сесть. – Я стараюсь сохранить самообладание. Почти бегом он спешит к скамейке. Американка встает, уступая место. Марк осторожно сажает Беллс и отходит. При каждом вдохе она широко открывает рот, и я прямо-таки чувствую стеснение в ее груди. – Беллс, положи руки на колени. Так. Не позволяйте ей ложиться, Марк! Она должна сидеть, должна по возможности расслабиться. Я сейчас! Он остается с ней, а я мчусь через парк. Дрожащими руками открываю дверь, хватаю валяющийся на полу ингалятор и бегу обратно. Беллс немедленно берет ингалятор. Я глажу ее по спине. Все, что нам остается, – смотреть и ждать. – Как у нее дела? – волнуется американка. – Если ингалятор не поможет, придется вызвать «Скорую». – Я хочу проснуться! Хоть бы это оказался всего лишь кошмарный сон! Я тяжело вздыхаю. Поможет ли ингалятор? – Все нормально, – наконец произносит Беллс. Я продолжаю гладить ее по спине и через какое-то время чувствую, как ее дыхание выровнялось. – У тебя в самом деле все нормально? – спрашиваю я. – Ох, Беллс, ты больше никогда… Знаешь, никогда не пугай меня так. Марк тихо просит, чтобы я не кричала. Она цела и невредима, и это главное, говорит он. – Она могла умереть! Я вглядываюсь в лицо Беллс. Сестра сидит съежившаяся и усталая, из ее глаз текут слезы. – Ох, Беллс! – Я прижимаю ее к себе. – Прости. Прости, что я кричала на тебя. Я больше не буду никогда так делать. Ее руки обхватывают меня за талию и крепко сжимают. Когда-то меня так обнимала мама, когда я была моложе. Так крепко, что трудно дышать. – Марк прав. Ты жива-здорова, и это главное. Я накрываю ее одеялом. – Я устала, – говорит Беллс и поворачивается на бок. – Отдохни. Я приготовлю твой любимый ужин. Что бы ты хотела? Не забудь, это я готовлю, – добавляю я с улыбкой. – Почему ты ненавидишь меня? – вдруг спрашивает она. – Что? – Может, сделать вид, что я не расслышала этих слов? Я задергиваю шторы. – Ты ненавидишь меня. – Ох, Беллс, это неправда. С чего ты взяла? – Я выключаю свет и закрываю за собой дверь. В коридоре прислоняюсь к стене и пытаюсь перевести дух. Меня взвинтил ее вопрос. Беллс не дурочка, она услышала неискренность в моем голосе. Нельзя разговаривать с ней, как с десятилетней. Гладить ее по голове и надеяться, что она не задаст мне какой-нибудь неловкий вопрос. – Темно! – раздается крик Беллс. Я бросаюсь назад и включаю свет. Встаю на колени возле кровати. – Извини, Беллс, я забыла. Как глупо с моей стороны. – Все нормально, Кэти. Ты не пишешь мне, – произносит она. – Мама пишет мне. Папа пишет мне. Ты нет. Я хочу что-то сказать, что теперь вообще никто не пишет письма, только немолодые люди вроде папы с мамой, но потом соображаю, как жалко это будет звучать. Она права. – Ты не приезжаешь ко мне. – Нет, не приезжаю, – подтверждаю я. – Почему? – Не знаю, Беллс. – Надо объяснить, но я даже не знаю, с чего начать. – Ты сказала, что я тебя ненавижу. Это неправда. Я ненавидела себя в те минуты, когда искала тебя в парке. Я так испугалась. Случись что-то с тобой, я бы никогда себя не простила. Еще мне не нравится, что ты такая беззащитная. Ты мне дорога. И прости, что я накричала на тебя и… – В Уэльсе мы срезаем бирки, – бормочет она. – Господи, да плевать мне на те бирки. И я теперь стану тебе писать, я хочу это делать. – Сказав это, я понимаю, что не должна давать пустых обещаний. Беллс не заслуживает этого. – Марк хороший человек. Хороший человек. – Очень хороший, – улыбаюсь я. – Извини, Беллс. – Не раздумывая, я целую ее в лоб и нежно глажу по щеке. – Ты не права, я никогда, никогда не смогу ненавидеть тебя. – Мне хочется сказать, что я люблю ее, но пока еще я не заслужила право на такие слова. Вместо этого я встаю и выключаю верхний свет. Включенной остается только маленькая лампа с витражным узором в углу спальни. – Тут нет ничего опасного? – спрашивает она. – Тут нет ничего опасного. – Обещаешь? – Обещаю. – Спасибо вам, Марк, огромное спасибо, – благодарю я, готовя нам обоим на кухне горячий чай. Я попросила его зайти в дом Сэма, потому что это самое маленькое, что я могла сделать. К тому же мне интересно, где он нашел Беллс. Я ожидала, что он откажется, мол, у него много дел, но, к моему удивлению, он согласился. – Как она? Нормально? – озабоченно интересуется он, отвернувшись от композиции из молочных бутылок. – Кажется. Я сделала для нее ванну, и Беллс успокоилась. Марк рассказывает, что увидел Беллс на автобусной остановке. Она была явно возбуждена, но все, кто там был, старательно ее игнорировали. Слушая его, я остро осознаю, насколько Беллс плохо со мной. Мечтая поехать ко мне, она хотела увидеть яркие огни Лондона, а вместо этого мы всего лишь раз побывали в «Сэйнсбери». Только сейчас до меня доходит, где я встречалась с Марком. – Правильно, конечно, – вспоминаю я ему. – Вам тридцать четыре. – Да. Но вам не обязательно это помнить. – И мы смеемся, впервые за этот день. – Если бы не вы, могло случиться что угодно, – говорю я. – Спасибо! – Честное слово, не стоит благодарности! – Нет-нет, что вы? Вы не знаете меня, не знаете нас и не обязаны были нам помогать. Он скромно опускает глаза. – Я не сделал ничего особенного. Где живет Беллс? – В Уэльсе, в пансионате. Мои родители отправились отдыхать, и она приехала ко мне. Вообще-то, мне надо им сейчас позвонить. Минуточку. – Я выхожу с мобильным и набираю папин номер. Никакого ответа. Я набираю их домашний номер и попадаю на автоответчик. Что я делаю? Ведь они во Франции. Перестань, Кэти. Я возвращаюсь на кухню. – Это ваш дом? – спрашивает Марк, оглядывая голую кухню. – Мне нравится эта… хм… скульптура. – Это вкус Сэма. – О, верно. – Марк проводит ладонью по волосам. – Он ваш бойфренд? – Да. – Что случилось с Беллс? Я имел в виду, что…? – Почему она такая? – подсказываю я, присев напротив него. |