Онлайн книга «Глиняный колосс»
|
Вот и теперь, казалось бы… Что может произойти? Я в кругу своих, хоть и в тылу японцев! С пусть очень маленьким, но все же отрядом, находящимся под моим командованием! Но внутренний голос отчего-то даже не говорит, он орет благим матом об опасности! Близкой и страшной опасности… Рядом со мной, в центре свободного пространства — Илья, и именно он предупредил. Значит, на него можно рассчитывать! В конце концов, один раз он меня уже спас. Во всяком случае, пытался это сделать, и ему — верю. А посему… — Были у этой деревни, господин подъесаул? — Я стараюсь говорить как можно уверенней. Чтобы и комар носа не подточил в том, как мне сейчас почему-то страшно. Молчаливый кивок в ответ. Лицо Ульянова выглядит в рыжеватых отблесках особенно зловещим. Что-то дьявольское отражается в нем. Рука казака лежит на эфесе шашки, и я не знаю — то ли ему так удобней, а то ли… Справа от меня — мой урядник, замер в неестественной позе. Словно манекен или статуя Музеона. Если, конечно, на какой-нибудь его аллее выставлены фигуры русских казаков… Я принимаю окончательное решение. Будь что будет: — Отряду спешиться, лошадям четверть часа отдыха! Молчание в ответ. Вот сейчас все решается, сейчас! Давайте же, ну? Вам отдал приказ старший по чину! Офицер! Сработай субординация у одного — подчинятся все! При-каз! Собрав последние силы воедино, угрожающе хриплю: — Выполнять!.. Секунда растягивается в бесконечность. Бесконечность — соткана из безвременья, где одна секунда является ничем и одновременно всем. Можно прожить мысленно целую жизнь за этот отрезок времени, а можно, пропустив мимо тысячи, не заметить. Наконец самый молодой словно нехотя спрыгивает на землю, беря под уздцы коня. Вслед за ним — второй, третий… Последним спешивается Ульянов — одна нога на земле, вторая остается в стремени. Чуть помедлив, ставит наземь обе. — Ожидать нас с урядником здесь!.. — направляю я лошадь сквозь людей. Те неохотно, но все же расступаются. — Пшла!.. — с силой дав шенкеля животине, я уже галопом скачу в сторону яркого зарева. Увлекая вслед младшего урядника Третьего Донского полка Илью Гончарова. Кажется мне, или нет… Но позади отчетливо раздается звук передергиваемого затвора. — Пригнитесь, вашродие!.. — Рука урядника с силой нагибает меня вниз. Значит, не послышалось! Отчаянно прислушиваюсь, стараясь не пропустить звука выстрела — но пока лишь топот копыт, ничего больше… Спина в холодном поту, ожидает пули… Вот сейчас, сейчас… Интересно, а что чувствует человек, когда ему в спину входит пуля? Ничего?! Да что тут вообще происходит? Те, кто друзья, — стали врагами? Откуда эта адская фантасмагория, мать ее?!. Не соображаю ничего — и совсем не только из-за контузии. Впечатление, что являюсь участником гротескного представления в стиле Кафки. Чувствую лишь, что наше бегство, а это именно бегство, по-другому не назовешь, очень по делу… Еще бы!.. Все ближе горящая деревня, все дальше за спиной оставленный дозорный отряд. Русский дозорный отряд… Проскакав с версту, Илья резко осаживает коня, соскакивая. — Теперича пешком! — буквально стаскивает он меня вниз. — Быстрей, туда! Почти взвалив меня на себя одной рукой, другой тот быстро тянет лошадей подальше от дороги. Глубокий овраг на пути… Я понимаю это, когда начинаю съезжать вниз, рискуя покатиться кубарем. Недовольное ржание в метре, и мимо одна за другой проносятся две огромные туши. — Тишоть, тишоть, родные!.. — Гончаров едва слышно успокаивает их, зажимая руками морды. — Тихо!.. С трудом усевшись на корточки, я механически ощупываю себя на предмет повреждений — вроде цел. Шум в голове — да и ляд с ним, начинаю привыкать помаленьку. В конце концов, рано или поздно пройдет — точно это знаю… Так. Теперь… У меня есть несколько вопросов, которые необходимо задать так срочно, как ну прям ваще… — Илья… — тихонько зову я, устроившись под ветвистым кустом. Ольхой, или черт его знает, что там у них растет… В этой Маньчжурии. — Подойди-ка. Урядник моментально оказывается рядом. Что самое главное — почти неслышно. Переместился — и вот тебе. — Да, вашбродие? — Объясни!.. — Счас, морды им замотаю… Выдадут ненароком! После пары минут возни и глухого перетоптывания тот, внимательно прислушиваясь к окружающему, присаживается рядом. Через короткое время его сбивчивого шепота вырисовывается интересная картина. Написанная просто маслом. Встреченный нами дозорный отряд, судя по всему, действительно являлся таковым — неполный взвод подъесаула Ульянова отвечал за охранение правого фланга войск генерала Мищенко. Только вместо того, чтобы заняться разведкой, казаки решили предаться обыкновенному грабежу, для чего и свернули прямиком к соседней деревеньке, ценой в несколько дворов. Именно той, отблески пламени которой сейчас так хорошо освещают окружающий ландшафт, — не надо никакой луны, все видно и без того… Услышав звуки начинающегося боя, те и рванули обратно, наткнувшись по пути на нас. Все было бы ничего, согласись я пойти путем, предложенным Ульяновым: в обход подожженной мародерами деревни. Однако я уперся, и… — Еду я, значить, и слышу шепот… А темно, и не видать ничего… Ну и они, стало быть, меня не опознають… — сбиваясь, рассказывает Илья. — Шепчется командир ихний и еще один… Тот ему говорит, дескать, что кончать нас надо… — Казак внезапно замирает, прислушиваясь к чему-то наверху. Рука моя во второй уже раз за сегодня ложится на кобуру, отыскивая металлическую пуговицу. Расстегивая ее на ощупь, я почти не волнуюсь, удивляясь себе. Как странно только… Оружие это сперва оборачивается против врагов, оказавшихся друзьями. А затем против друзей, оказавшихся врагами… Тревога, похоже, совсем не ложная — топот небольшой группы всадников раздается в десятке метров от нас. Несмотря на мой приказ дожидаться… Когда шум стихает, я шепчу уряднику: — Почему же сразу не кончили, в таком случае? Чего ждали?!. Илья пожимает плечами в ответ: — Не знаю… Но второй вроде сумлевался… Говорить начал, что русской крови не хочет лить, да я уж не слушал, скорей вас будить стал… Стук копыт окончательно теряется вдали. Где-то в стороне огненных отблесков. Что теперь делать, я даже не представляю. Помимо японцев, которые могут быть где угодно, нас разыскивает, мечтая прикончить, отряд своих. Знающих, куда мы идем и по какому пути должны двигаться. Ситуация… «Если не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней. Вроде бы так?.. — Один из афоризмов, кажется, Ежи Леца, неотступно вертится в голове. — …Итак, что мы имеем?» — Расслабившись, я откидываюсь на спину, заложив руки за голову. Какая-то колючка больно впивается в шею, заставляя поменять позу. Устроившись наконец относительно комфортно, я начинаю анализировать обстановочку. |